Старая крепость

– Что касается 45-мм пушки, – то Вы могли её видеть в башне у того бронеавтомобиля, что ездил по дороге между восточной стеной церкви и Инженерным управлением.

Взводный кивнул головой.

– И что он смог нам сделать? – продолжил лейтенант, – Ничего! Пробить толстенную стену церкви не удалось, а стрельба по окнам таким калибром дать в принципе ничего не может. Кроме того, русские для обстрела, почему-то, использовали только бронебойные снаряды. Так что, я больше, чем уверен, что из парка прикатили самую мощную из имеющихся пушек, – 76 мм.

– И как Вы оцениваете разрушительную способность её снарядов? – с беспокойством спросил обер-фельдфебель.

Лейтенант Шульц окинул взглядом нашу кинобудку:

– Ну, стену церкви эта пушка совершенно точно не пробьёт. Что же касается прямого попадания в окно, то задняя стенка, – он показал рукой, – без сомнений, разлетится на кирпичики, а эти трое солдат сложат головы за Великую Германию.

– И мы потеряем важную пулемётную точку на угрожаемом направлении, – задумчиво произнёс Рауш.

Шульц развёл руки, показывая, что согласен со словами взводного, но сделать вряд ли что сможет.

– А что по заградительному огню? – взводный упёрся взглядом в лейтенанта.

– Координаты уточнены, так что проблем не будет. Накроем участок между домиком ксендза и артпарком, чтобы пехота не смогла приблизиться к нам. Останется пережить обстрел русских, – пожал плечами корректировщик, – И не забывайте, господин обер-фельдфебель, что я нахожусь вместе с Вами, а это хороший стимул для того, чтобы наводить огонь нашей артиллерии как можно более точно.

– Нисколько не сомневаюсь в этом, господин лейтенант! Кстати, не перенести ли нам рацию сюда, на хоры? Не в будку, конечно, а в этот тамбур, например? – Рауш махнул рукой на входную дверь, за которой действительно располагался угловой тамбур, не имеющий окон, а только два прохода: к нам и на хоры.

– Хорошая идея, – одобрил Хольц, – Здесь и связь должна быть намного лучше. Рация в подвале, – наш просчёт. Тогда, и я тоже буду находиться здесь, – с хоров удобнее корректировать огонь, чем из подземелья. Заодно, смогу руководить обороной и наблюдением.

– Договорились. А я тогда возьму на себя первый этаж и подвал.

Как только начальство скрылось, Викинг саркастически озвучил мысль, занимавшую нас всё это время:

– Поздравляю вас, камарады! Среди нас теперь нет ни Йенса, ни Макса, ни Эмиля! С этого момента мы, – всего лишь пулемётная огневая точка!

– Но важная! – поднял я палец вверх.

– Ах, точно! Ну как я мог забыть?! Конечно! Важная пулемётная точка!

– Не просто важная, а ещё и с возможностью умереть за Великую Германию! – поправил я Викинга.

– Не ожидал я такого отношения от Рауша, – растерянно произнёс Эмиль.

– Да ладно вам, – он сейчас думает другими категориями. Ему оборону держать нужно, командовать, решения принимать, – говорю в защиту взводного, хотя, честно говоря, его слова меня всё-таки задевают.

– Наверное, ты прав, – задумчиво произносит Викинг.

– Давайте лучше подумаем: как нам спасти свои жизни от грядущего обстрела русской пушкой? – предлагаю я.

И, пока мы с Эмилем набивали ленты, а Йенс наблюдал за сектором, среди множества вариантов выживания под артогнём, был выбран наилучший. Он был прост как мычание: как только увидим, что русские выкатили пушку и готовятся стрелять, – хватаем пожитки, берём ноги в руки и стремительно выбегаем в тамбур. Правда, там и так уже сидят на подаренных нами стульях радисты и лейтенант Шульц, но места ещё на троих точно хватит. Чтобы никто не заставил нас отказаться от своего плана, решили никому ничего и не говорить. Ну, а что? Ну, ворвёмся в тамбур, ну, – сюрприз. Не выгонит же обратно нас Хольц снаряды отбивать? На том и порешили.

Кроме принятия столь важного стратегического решения, на импровизированном совещании были затронуты и другие вопросы. Как оказалось, Эмиль принёс нам немного подземных новостей, которые не успел изложить из-за появления русского орудия. Вот забавно: эта пушка по нам ещё ни разу не выстрелила, а сколько из-за неё уже событий всяких произошло! Интересно, а моё появление в этом мире тоже что-нибудь изменило? Впрочем, пока точной информации на этот счёт нет, поэтому вопрос остаётся открытым.

Так вот, о новостях: и Рюдигер, и Беккер пришли в себя, больше не плачут и не истерят. Отто оправился настолько, что даже умудрился уронить рацию. Рауш на него орал так, что Винсхайм в гробу стоя аплодировал, наверное. Эмиль лично слышал крики взводного, которые закончились обещанием сделать из Рюдигера почтового голубя и заставить обеспечивать того связь с полком, если рация будет повреждена. На наш взгляд, идея вполне себе хороша, ибо без взаимодействия с артиллерией нам здесь придётся очень тяжело. Тем более, в свете последних событий.

В итоге, беда пришла оттуда, откуда не ждали. Нет, ждали, конечно, но вот именно с этого направления, – не сильно.