Старая Вена (СИ)

  - Уже восемь. Я обычно читаю Мути перед сном, а иначе он не засыпает.

  - Без чтения, или без тебя?

  - Надеюсь, что без меня, - ответила она. - Он так быстро растёт - и когда-нибудь совсем перестанет во мне нуждаться. Что я стану делать?

  - В глубине души ты знаешь, что это неправда. Он никогда не перестанет нуждаться в тебе.

  Дита слабо улыбнулась; на секунду мне показалось, что она разделяет моё мучительное одиночество. Я вдруг подумал, что её муж мог уехать в Будапешт совершенно по другой причине, и если она это подозревает, то непременно захочет отомстить. Я даже готов был стать орудием мести, лишь бы Дита досталась мне. Я вдыхал её запах - запах вина, парфюма и ещё чего-то незнакомого; несколько минут назад я мог поклясться, что сохранил воспоминания обо всём, что мы пережили, но сейчас она словно была мне чужой. Я наклонился и коснулся губами её шеи, как делал когда-то (наверное, то было в другой жизни); Дита резко поднялась, а я остался сидеть на ступеньке, будто в ожидании казни.

  - Я думала, мы добрые друзья, - сказала она тихо.

  Я не ответил. Мы вместе вышли из дома, но она ни разу не посмотрела на меня; я чувствовал себя обманутым и уязвлённым. Дита поймала такси, я помог ей сесть, но она даже не попрощалась; ещё несколько минут после того, как её унёс прочь от меня большой чёрный автомобиль, я стоял, недвижимый, и думал, что умудрился потерять её дважды, хотя ни разу по-настоящему ей и не обладал.

  Пять дней после той вечеринки я прожил, как во сне; казалось, даже когда я потерял Диту впервые, мне не было так больно. Я бесцельно бродил по улочкам старой Вены; любимый город, в котором я бывал так часто, словно исторг меня, предал, забыл о моём существовании. На меня никто не обращал внимания, никто ни разу не посмотрел в мою сторону - и даже те, к кому я обращался сам, ни разу мне не улыбнулись. Я стал невидимкой, бесполезным существом, отвлекающим город и его обитателей от дел насущных. Каждый день я проходил мимо Чумной колонны к Штефансплатц - там, где мы гуляли с Дитой; ещё недавно я был так счастлив из-за её близости, её звонкого голоса, а теперь одна неосторожность отобрала у меня радость её видеть. Я подумал, что был невероятно глуп, когда не стал искать её и не последовал за ней много лет назад; она уехала после нашей ссоры, а дурацкая юношеская гордость не позволила мне даже набрать её номер. Я решил, что забуду Диту со временем; так и получилось, пока мы не встретились снова.

  Она всё-таки позвонила мне, хотя я был уверен, что этого уже никогда не случится.

  - Я нашла для тебя книги, которые ты хотел заполучить, - сказала она сухо. - К сожалению, сегодня в лавке меня не будет, но ты можешь подъехать по домашнему адресу.

  Я готов был сойти с ума от восторга, что Дита помнила о своём обещании - и даже пригласила меня к себе, но мой пыл сошёл на нет, едва я обнаружил, что она попросту не хочет - или боится - остаться со мной наедине. Дверь мне открыла, по-видимому, няня или экономка; Дита сидела в просторной гостиной с книгой в руках, а её сын примостился рядом с ней, зарывшись носом в её платье. Когда я переступил порог комнаты, он приподнялся и тихо поздоровался; я передал ему коробку марципановых конфет, и он, поблагодарив, посмотрел на меня с недоверием маленького зверька. Дита улыбнулась мне вежливо, как, должно быть, улыбалась любому клиенту; она встала с дивана и прошла к широкому дубовому столу, на котором лежали те самые книги. Я посмотрел их, полистал и хотел уже заплатить, но она сказала, что это подарок.

  - Мы вряд ли увидимся снова когда-нибудь, и мне хочется сделать тебе приятное, как старому другу.

  Она подчеркнула последнее слово. Я смотрел на неё и не понимал, что она чувствует сейчас; вежливая улыбка застыла на её губах, а в глазах ничего невозможно было прочитать. Я надеялся только, что она сожалеет о нашем расставании - и о том, что могло бы случиться между нами, если бы она была свободна.

  Следующим утром я всё-таки зашёл в лавку. Мне хотелось убедиться, что Дита не держит на меня обиды; её слова о том, что мы вряд ли увидимся снова, очень меня огорчили. Но в лавке её не было. Из второго зала мне навстречу выплыл щеголеватый типчик в очках на широком носу; я сначала отчего-то принял его за помощника, но потом вспомнил, что мельком видел на столе у Диты фотографию её мужа с крошечным сыном на руках. Герхард смотрел на меня со скучающим видом, словно на муху, волей случая залетевшей в его обитель; он будто ждал, когда же эта муха наконец перестанет докучливо жужжать - и никак не мог решить, прихлопнуть её или всё же позволить ей улететь восвояси.

  Чувствуя себя крайне неуютно, я взял несколько книг наугад с ближайшей полки; одной из них был тот самый томик Рильке, на который я обратил внимание ещё во время своего первого визита. Оплатив, я продолжил задумчиво прохаживаться вдоль полок; мне хотелось дождаться Диту, хотя она могла и вовсе не прийти. Взгляд её мужа из скучающего превратился в подозрительный.

  - Простите, вы ждёте кого-то? - выдал он и воззрился на меня, как удав на кролика.