Старик Хоттабыч

— Эх, — сказал Волька в сердцах, — я бы этому подлецу ещё такое на прощание устроил, чтобы он на всю жизнь запомнил!

— Ты прав, как всегда, о Волька ибн Алёша, — глубокомысленно согласился Хоттабыч.

В ту же минуту за четыре километра от наших дружно шагавших друзей, в уже известном нам кабинете, произошло нечто, от чего жандарм, первым пришедший в себя, тут же снова упал без сознания: инспектор, только что валявшийся на полу, вдруг сильно сократился в своих размерах и неизвестно каким путём очутился в стеклянном графине, том самом, из которого всю воду выпил мистер Вандендаллес.

Так он по сей день и томится в стеклянном графине. Все попытки освободить его оттуда ни к чему не привели, потому что графин этот вдруг стал твёрже алмаза и разбить его или распилить не представляется никакой возможности.

Пришлось, конечно, уволить инспектора из полиции. Семья его оказалась бы совсем без средств к существованию, если бы супруга отставного инспектора не догадалась выставить на улице тумбочку, а на ней — графин с отставным инспектором. За право посмотреть на своего супруга предприимчивая синьора берёт всего одну лиру и сравнительно неплохо живёт. Каждый честный итальянец с удовольствием заплатит лиру, чтобы насладиться лицезрением прожжённого взяточника и верного капиталистического холуя, заточённого в графин.

^{Так инспектор по сей и томится в стеклянном графине.}

Не менее достойна внимания и судьба мистера Гарри Вандендаллеса. Мы забыли сказать, что одновременно с инспектором был наказан и он. Хоттабыч превратил его в собаку. Чезаре Санторетти в одну минуту поседел, следя за тем, как этот алчный американец быстро превращался в облезлую рыжую шавку. Так он по сей день и проживает в своей нью-йоркской квартире в собачьем виде. Богатейшие владыки Уолл-стрита постоянно шлют ему отборные кости с собственного стола. Раз в неделю он выступает за это с двадцатиминутным лаем в радиопередаче «Голос Америки».

Что же касается наших друзей, то Хоттабыч, убедившись, что в Средиземном море Омара ему не найти, предложил отправиться на берега Атлантического океана. Само по себе предложение было в высшей степени заманчивым. Однако неожиданно против этого возразил Волька. Он сказал, что ему нужно завтра же обязательно быть в Москве, по причине, которую он не может сообщить. Но причина, мол, очень важная.

Тогда Хоттабыч с тяжёлым сердцем временно отложил дальнейшие поиски Омара Юсуфа.

Ещё не все избитые жандармы пришли в себя, когда взвился в воздух и мгновенно скрылся за горами ковёр-гидросамолёт «ВК-1», имея на своём борту Гассана Абдуррахмана ибн Хоттаба, Владимира Костылькова и Евгения Богорада.

Спустя десять часов с минутами «ВК-1» благополучно снизился у пологого берега Москвы-реки.

LI. Самая короткая глава

В жаркий июльский полдень от Красной пристани Архангельского порта отвалил ледокольный пароход «Ладога», имея на своём борту большую группу экскурсантов. Духовой оркестр на пристани беспрерывно играл марш. Провожающие махали платками, кричали: «Счастливого плавания!»

Пароход осторожно выбрался на середину Северной Двины и, оставляя за собой белоснежные облачка пара, поплыл мимо множества советских и иностранных пароходов, держа курс на горло Белого моря. Бесчисленные катера, моторные лодки, карбасы, шхуны, траулеры, гички и нескладные, громоздкие плоты бороздили спокойную гладь великой северной русской реки.

Толпившиеся на верхней палубе экскурсанты на целый месяц прощались с Архангельском и Большой Землёй.

— Волька! — крикнул один из экскурсантов другому, озабоченно шнырявшему у капитанской рубки. — Куда девался Хоттабыч?

Из этих слов наблюдательные читатели могут сделать безошибочный вывод, что среди экскурсантов находились и наши старые знакомые.

LII. Мечта о «Ладоге»

Тут нам необходимо сделать некоторое отступление и рассказать, как они очутились на «Ладоге».

Читатели, конечно, не забыли, что Волька в значительной степени по собственной вине (не надо было рассчитывать на подсказку!) позорно провалился на экзамене по географии. Такое событие трудно забыть. Помнил, конечно, и Волька, помнил и тщательно готовился к пересдаче экзамена. Он решил обязательно сдать на «пять».

Но, несмотря на самое искреннее желание Вольки как можно лучше подготовиться к экзамену, это оказалось совсем не так просто. Мешал Хоттабыч. Ведь Волька так и не решился поведать старику истинные последствия его роковой подсказки. Приходилось поэтому также скрывать и то, что Вольке нужно готовиться к переэкзаменовке. Он опасался, как бы Хоттабыч не решил наказать учителей и в первую очередь Варвару Степановну за Волькин провал на экзамене.

Особенно обидно получилось в тот день, когда так необыкновенно закончилась игра между «Шайбой» и «Зубилом».