Старик прячется в тень

— Ну что же… Для вас, может быть, это и неплохо, — снова заговорил Залесский. — Если действительно окажется, что это и есть ценная картина, государство приобретет ее для музея. А расстаться вам с натюрмортом не беда, так ведь?

— Конечно. У меня приобретут?.. — Сожич что-то прикидывал. — Почти выигрыш в лотерею… Скажите, пожалуйста! Никогда б не подумал… Значит, говорите, художник из самых ценных?

— Понимаете, нужно определить автора, — вставил Залесский.

— Нужно определить?.. Понимаю. Буду даже очень рад, если окажется кто-нибудь знаменитый. Буду гордиться.

— Может быть, снимем? Приблизим к божьему свету? — предложил Залесский.

— Что же, если нужно…

Втроем они сняли картину. Поднесли к окну. Валентин прежде всего взглянул на обратную сторону рамы. Подрамник из потемневшего дерева, очень старый. По углам — плоские клинья.

— Холст старинный и дерево очень старое, — произнес Валентин, не в силах скрыть охватившего его волнения. Неужели руки его касались досок, которые когда-то стругал и сколачивал сам великий мастер?

Картину положили на стол возле окна.

— Этот натюрморт написан на старом полотне, — заявил Валентин. — Вот, посмотрите сюда… Здесь и вот здесь проглядывает лак.

— Что вы говорите? Действительно, что-то там есть… — продолжал удивляться Сожич. — Вот так, висит у тебя, — а ты и понятия не имеешь…

— Это чистая случайность, что нам стало известно… — Валентин все еще продолжал рассматривать картину.

— Ай, ай… Удивительное дело!

— Ян Савельевич, — сказал Залесский. — Картину нужно взять на экспертизу в Художественный музей. Там есть специалист. Николай Афанасьевич Хрякин. Он определит мастера. Не протестуете?

— Как же я могу протестовать? Что же делать, раз такая история. Берите, несите…

— Все-таки, думаю, нам следует пойти вместе. Картина ваша. Вы ее владелец. Если окажется, что это ценное полотно…

— Товарищ Залесский, у меня к вам полное доверие, — заюлил Сожич. — Но поскольку вы настаиваете… Когда же вести в музей?

— Думаю, можно и сейчас. Хрякин скорее всего там.

Ян Савельевич непритворно вздохнул.

— Ну, сейчас, так сейчас… Чем скорее, тем лучше… Рома, Рома!.. Ах, ты здесь, — обратился он к племяннику, который так и не уходил из комнаты. — Тебе это тоже очень интересно? А ну-ка, сбегай поскорее за извозчиком. И чтобы со скамеечкой.

— Я думаю, картину следует упаковать, — предложил Валентин.

— Конечно, конечно… Обязательно. Одну минутку… — Ян Савельевич направился в глубь дома.

Петр Наумович и Валентин остались одни.

— Неужели и вправду он не знал о ценности полотна? — тихо спросил Валентин.

Под очками Залесского в его карих глазах мелькнул смешливый огонек. Петр Наумович сдержанно улыбнулся и вынул часы.

— Не очень-то на него похоже. Ну что ж, поживем, увидим. Я на всякий случай позвонил в музей Николаю Афанасьевичу. Надеюсь, он ждет нас.

В третий раз за день побывал Адриан на улице, где жил Валечка-Козлик, и опять двери оказались запертыми. Студента дома не было.

Как ни медленно шел Адриан к месту условленной встречи, а в сад напротив театра прибыл первым. Он уселся на скамеечку и стал ждать приятелей. Ноги гудели. Шутка ли, сколько километров он сегодня пробегал! Вскоре за решеткой сада показался Митря. Завидев товарища, он еще с улицы крикнул:

— Нигде не видать, Адриаха!

Вошел в сад, плюнул сквозь зубы.

— Я даже к парому бегал. Думал, может, за реку поехал. Нету.

Вскоре явился и Леня. Устало плюхнулся на скамейку. Засопел носом. Лене было жарко.

— Нету в библиотеке никакого вашего Валентина. И велосипеда его не видать.

— Уехал куда-то, — заключил Митря.

— Эх, вот действительно запропал!

— У дома нужно дежурить. Придет.

— А если он ночью явится? Тогда и сиди там, да? Я шамать хочу, — сказал Леня.

— О, заныл! Человек может две недели не есть. Вот, — с презрением заявил Митря.

— Ну и не ешь две недели, если тебе не хочется.

— Пошли отсюда, — скомандовал Адриан.

Леня без удовольствия поднялся. Молча двинулись к выходу. И вдруг Адриан схватил Митрю за рукав.

— Смотрите!

Он невольно шагнул назад, таща за собой товарища.

Мимо сада, пыля по мостовой, проехала извозчичья пролетка. В ней сидели исполкомовский начальник и нэпман Сожич. А на откидной скамеечке, спиной к извозчику, устроился Валентин. На коленях он держал тщательно завернутую и перевязанную бечевкой картину.

Извозчик свернул на улицу Карла Маркса и остановился у входа в Художественный музей.

— Глядите, поймали! — крикнул Митря.

— Тише ты, погоди!

— Вот он где, а мы ищем, — засопел Леня.

Трое слезли с извозчика и поднялись на несколько ступенек. Начальник с портфелем нажал кнопку звонка. Очень скоро отворилась дверь. В ней показался беленький старичок. Он пропустил всех троих и затворил дверь.

— Вот это да! — проговорил Митря.

— Будем ждать, — твердо сказал Адриан.

— А если они до вечера?

— Иди, если хочешь, — пожал плечами Адриан, с презрением взглянув на Леню, — такие дела, а он тут…

— Никуда я не пойду, — ответил тот и опять плюхнулся на скамейку.