Старк благородный

На этом запись в свитке обрывалась, но и прочитанного мне было достаточно, что бы разрозненные куски мозаики начали складываться в общую картину. Мною были сделаны следующие предположения:- в перстне, который был потом разделен на две части, или разделился сам заключена сущность первобога. Когда в рукописях предупреждают, что чем больше пользуешься перстнем, тем сильнее подпадаешь под его влияние, — это ни что иное, как просыпается память демиурга; — божественная сущность передавалась от отца к сыну, толчком послужило то, что я родился от прямого потомка первобога и жрицы богини вод, в которой тоже была частичка её божественной сущности. Тогда получается, что ещё большей силой и памятью демиурга должен будет обладать мой сын, ведь Вельда тоже дочь богов…

— Старк, мне тяжело об этом говорить, но Вельда убила в гневе твоих детей. — Ты что такое говоришь, Илис, их убить не возможно. Из моих глаз вырвались узкие как лезвие кинжала лучи света и ударили в фигуру, что предстала передо мной. Фигура в хламиде начала корчиться, истончаться, а знакомый голос продолжал: — Она сожгла их живьем в священном огне жертвенника, а пепел развеяла в воздухе. Они погибли без права возрождения, так как ни одна частичка не попала в мои воды… Я встряхнул головой, и наваждение исчезло. Что это было? Предостережение или все таки сообщение от Илис? В волнении я заходил по комнате, где работал с рукописями. Я должен знать правду.

— Терра! Я зову тебя! — Сожалею Благородный, — из темного угла из какой то незаметной щели возник Гердус, — но это правда. Только не гнев двигал Вельдой, а страх. Прости, мы с Террой не успели их ни выкрасть, ни помешать… Прости, — и он стал втягиваться назад в незаметную щелку в каменном полу. НННННЕЕЕЕТТТТ! — заорал я и потерял сознание.

Очнулся я в своих покоях поздней ночью. В изголовье моего ложа горело несколько свечей. Рядом в кресле спала Николь, на её коленях лежал обнаженный меч. Я чувствовал сильную слабость и какое то безразличие. С трудом я провел рукой по своим щекам. Судя по щетине я пролежал без сознания несколько дней. Сил, на то, чтобы сесть, не говоря уж о том, что бы встать у меня не было. Я слабо пошевелился, но даже этого малозаметного движения было достаточно, чтобы Николь открыла глаза и тут же нагнулась ко мне. — Слава богам, ты очнулся, — и она стала плакать навзрыд. Слова мне давались с трудом: — Будущей королеве не пристало плакать. — Не хочу, ничего не хочу, ни короны, ни власти, хочу только что бы ты жил и мы были всегда рядом. — А меч то для чего? Мне что то или кто то угрожал? — Если б ты умер, я тоже не стала б жить.

Немного успокоившись, леди Николь позвонила в колокольчик и стала распоряжаться: — Полную бочку теплой воды прямо сюда, после купания куриный отвар и пусть лорд канцлер приготовит ту кашу, о которой он говорил. Стражу у дверей удвоить и никого не впускать без письменного разрешения графа Стива Черного. Народу передайте, что его королевское величество пришел в себя, чувствует себя хорошо и после принятия ванны изволит откушать и отдыхать. — Да, миледи. Будет сделано, миледи, — я с трудом повернул голову в сторону, перед Николь на вытяжку стоял сэр Дрон и глупо улыбался. Увидев, что я смотрю на него, он ещё шире заулыбался и подмигнул мне…

Ни каких слуг или служанок Николь не подпустила ко мне. Ей помогли мои братья только тогда, когда меня осторожно опускали в бочку с теплой водой. Как же хорошо, её белые нежные руки, но почему то с мозолями, терли, гладили меня. Вместе с потом и грязью с меня выходила апатия и немощь. Так бы и сидел и нежился в теплой воде, но крепкие руки меня аккуратно подняли, обернули в толстую простыню и бережно положили на свежо застеленное ложе. — Сначала я тебя побрею, а потом ты и перекусишь. Только учти, ты без еды провел пять дней и много есть тебе нельзя. — Дай мне зеркало, я хочу увидеть свое отражение.

На меня смотрел изнеможенный незнакомый мне мужик, с пепельно седыми волосами, даже небольшая бородка и та была вся белая, в глазах которого застыла вселенская печаль, боль и гнев. — Николь, я такой страшный? Вместо ответа она наклонилась и поцеловала меня в губы. — Ты самый красивый, самый лучший на свете…

Мое выздоровление проходило медленно. Силы возвращались ко мне постепенно. Николь полностью перебралась в мои покои, она даже спать ложилась рядом со мной, правда поверх одеяла. Наконец настал тот день, когда я смог подняться на ноги и совершить свою первую небольшую прогулку. Это известие вызвало ликование в столице, а Стив очень просто мне объяснил причину такой радости:- Если б ты умер, то в стране начался бы хаос и борьба за королевскую власть. Пролилось бы море крови, десятки тысяч жизней были бы загублены, а так все спокойно, народ доволен, лорды тоже. Так что все в порядке.