Старое платье королевы

Откуда мне знать, что я желаю? Сколько себя помню, завтрак в пансионе был одинаков: жидкая каша с жалкой лужицей растопленного масла, тонкий ломтик хлеба с совершенно прозрачным кусочком сыра и – самое главное! – большая кружка горячего травяного отвара, сдобренного медом. Еще нам полагались фрукты – по сезону, самые недорогие. К середине зимы мы уже видеть не могли яблоки: полежав, они делаются почти безвкусными и какими-то… ватными. Но не портятся, потому на зиму закупают именно этот сорт.

Иногда на каникулах или в праздники госпожа Увве звала меня ко второму завтраку и угощала чем-нибудь вкусным, даже пирожными, но я ведь не могу сейчас потребовать пирожных? Или могу? Или…

– Сначала я хочу умыться, – сказала я, сообразив, что как-то нелепо завтракать в постели, не приведя себя в порядок.

То есть знатные дамы в книгах только так и поступали, но даже домашние девочки соглашались, что в действительности никто себя не ведет подобным образом. Разве только прикованные к постели, но и тем помогают умыться…

– Как будет угодно госпоже, – невозмутимо отозвалась Нэна. – Но не изволит ли госпожа сначала распорядиться насчет завтрака?

– Ну… пускай будет как обычно, – сказала я, спуская ноги с кровати, а Нэна кивнула, сделала несколько шагов к двери и что-то приказала неразличимым шепотом.

Ох… Знать бы еще, что обычно ест на завтрак ее величество! Я попыталась выискать это у себя в голове – не зря же мэтр Оллен вкладывал туда разную премудрость, – но тщетно. Наверно, сведения о всяких вдовствующих герцогинях и многоюродных племянниках были намного важнее вкусовых пристрастий настоящей Эвы.

– Извольте, госпожа. – Нэна поманила меня к себе, и я встала. И поразилась – босые ноги едва не по щиколотку утопали в пышном ворсе ковра.

Ночью я как-то не обратила на это внимания. «Какая же мука его чистить, – мелькнуло в голове, – ну, если он не заколдован, конечно».

Я думала, Нэна польет мне из кувшина, но нет: горничная открыла дверь, и я оказалась в другом помещении.

– Может быть, желаете принять ванну, госпожа?

Я уставилась на нечто размерами втрое больше того корыта, в котором мы обычно купались в пансионе, – тут плавать можно было, не иначе! – и кивнула. Вчера с дороги я только умылась… и тогда Нэна действительно поливала мне из кувшина! Сегодня все заметно изменилось, подумала я и едва не шарахнулась в сторону, когда в блестящую ванну хлынула вода – над ней курился пар.

– Дозвольте помочь, – сказала Нэна и совлекла с меня ночную рубашку.

Мне никто не помогал с мытьем с тех пор, как я выросла настолько, что оказалась в состоянии удержать ведро с горячей водой (хотя бы вдвоем с кем-нибудь) и не ошпариться: водопровода в старинном здании пансиона не было. Мы с девочками друг другу помогали, конечно, – сама себе спину не потрешь, да и волосы сложно как следует промыть, если кто-нибудь не льет на голову.

Нэна, однако, действовала так, будто ухаживать за взрослой девушкой, словно за маленьким ребенком, ей совершенно привычно, и ничего необычного она в этом не видит. Может, так положено? Наши домашние девочки о таком не рассказывали, но ведь они происходили не из самых знатных и богатых семей и о том, что делается во дворцах, знать не могли…

Я покорилась, только попросила добавить холодной воды, не то в ванне свариться можно, и Нэна послушалась. Потом она сушила и расчесывала мои волосы, – наверно, канцлер донес до нее слова мэтра Оллена о том, что меня нужно отмывать в трех водах, – подпиливала ногти, чем-то мазала лицо. Я чувствовала себя куклой, честное слово. А уж когда Нэна взялась меня одевать, сходство сделалось несомненным… Ну неужели я сама не в состоянии натянуть чулки? Хотя… с такими тонкими, наверно, не совладаю – нужна сноровка, а я их просто порву, привыкла ведь к совсем иным. И платье – на нем столько крючков и завязок, и все на спине… самой не справиться. У нас платья застегивались спереди, потом сверху надевался форменный черный фартук для защиты от чернил и прочего, вот и весь туалет. Даже учительницы носили такие платья – кто стал бы им помогать? У горничных и без того забот полон рот, а личная прислуга есть только у госпожи Увве. Но и она одевается крайне скромно: считает, что это должно подавать пример остальным. Конечно, ее наряды намного лучше сшиты, чем у остальных, ткань дороже, но издалека не отличишь.

Тем временем принесли завтрак. Его сервировали на маленьком и, на мой взгляд, неустойчивом столике, – и я, признаюсь, потеряла дар речи. Нет, я понимала, что ее величество ест совсем не то же самое, что подают в пансионе, но все-таки удивилась. Мне казалось, что юная королева должна питаться какими-нибудь заморскими фруктами, марципанами и прочими сладостями, но… Под серебряной крышкой исходила паром яичница с ветчиной и какими-то незнакомыми овощами – Богиня, я пробовала такое всего несколько раз, у госпожи Увве, и то мне полагался маленький кусочек! Золотились поджаристые кусочки хлеба, таяло масло в масленке, заманчиво поблескивало что-то вроде варенья в вазочке, дымился травяной отвар в тонкой фарфоровой чашке…