Старое платье королевы

«Ринара Эргин, графиня Ларан, старшая свитская дама», – тут же всплыло в памяти. Очень строгая, даже суровая – Дагне-Эвлоре не раз доставалось от нее за неуместные шалости, – но не злая. Ее не было в том поезде – врач настрого запретил ей подобные поездки в связи с тяжелой беременностью. Уверена, она часто думала о том, что лучше бы разрешил: в крушении погибли ее супруг и сын, а после известия о трагедии графиня потеряла ребенка. Тем не менее горе не сломило ее: своим долгом она почитала оберегать Дагну-Эвлору… И, признаюсь, именно ее я боялась особенно: она ведь знала ее величество если не с рождения, то все равно очень долго и могла заметить неладное.

– Это все потому, что доктор решил уморить меня голодом, – сказала я прежде, чем канцлер открыл рот. Кажется, мне удалось достаточно хорошо скопировать капризный тон Дагны-Эвлоры. – Представьте, милая Рина, он думает, что особая диета пойдет мне на пользу! Неужели нет: два дня такой пытки, и любой вскочит, чтобы раздобыть что-нибудь получше жидкой кашки на воде и этих ужасных горьких напитков!..

– Судя по тому, как бойко работает ваш язык, ваше величество, вы действительно недурно себя чувствуете, – произнесла она: такие вольности позволялись в ближнем кругу, не на публике, разумеется.

Свитские девицы негромко засмеялись, а я увидела – у графини отлегло от сердца.

– Да, и почувствую себя еще лучше, если Одо разрешит мне съесть котлету… тайком от доктора, конечно же. Он обещал, – я покосилась на канцлера, – если я буду хорошо себя вести на переговорах.

– Жаль, я раньше не догадался, что ее величество нужно поощрять отбивными, а не сладостями, – невозмутимо произнес он. – Возможно, тогда с нею легче было бы сладить. А теперь – время, сударыни. Сударыня, вы убедились, что с Эвой все в порядке?

– Да, ваше превосходительство. – Графиня приблизилась ко мне и осторожно коснулась моей руки. – Но все-таки мне кажется, что ее немного лихорадит…

– Это исключительно от волнения, милая Рина! – воскликнула я и, как обычно делала это настоящая Эва, обняла ее за талию.

От графини исходил приятный легкий аромат – вроде бы ландыши и еще капелька смолы, наверно, духи такие. Лишь бы она не учуяла, что я пахну совсем не как Эва… Но нет, кажется, обошлось: не зря Нэна долго обрабатывала меня душистым мылом и извела, кажется, целую бочку травяного отвара – промывала им мои волосы, чтобы блестели и лежали послушно. Наверно, сейчас от меня пахло чем угодно, только не мной самой, и хорошо.

– Не мните платье, ваше величество, – строго сказала она, но не удержалась, погладила меня по плечу, сделав вид, будто поправляет оборку. – И примите серьезный вид. Не каждый день заключаются такие сделки.

– Я постараюсь, но только ради отбивной, – ответила я, потупив взгляд. – И зачем иссенцам эти дурацкие шахты? Их же сто лет как забросили!

– Эва, мне кажется или вы позабыли все, о чем я вам говорил? – негромко, но с явной угрозой в голосе произнес канцлер.

– Одо, это же просто фигура речи! Я помню, что к чему, но неужели нельзя было обойтись без меня? Все ведь уже решено!

– Да, но подпись должны поставить вы.

– Вы же регент, вот и расписывались бы сколько угодно…

– Эва!

Я еще ниже опустила голову и тяжело вздохнула. Кажется, получилось похоже. Во всяком случае, смешки свитских сделались громче, даже графиня Ларан едва заметно улыбнулась. А вот в голосе канцлера мне послышалась явная угроза. Но не думает же он, будто я настолько глупа, что решу пошалить в такой момент и тем самым поставлю под угрозу все предприятие?

– Время, – в который раз повторил он. – Прошу, ваше величество…

Я шла по бесконечным дворцовым коридорам и заставляла себя не таращиться по сторонам – когда еще такое увидишь? То есть… Дагна-Эвлора видела все это не раз и не два, но одно дело – чужие воспоминания, и совсем другое – собственные впечатления. Жаль, нельзя было остановиться и рассмотреть огромный парадный портрет, запечатлевший всю королевскую семью: посредине возвышался его величество, справа от него стояли сыновья, слева сидела ее величество с крохотной Дагной-Эвлорой на руках, а две одинаковые принцессы опирались на материнские колени. Покойная королева показалась мне доброй и кроткой. А еще почудилось, будто она провожает меня взглядом, но, конечно, это просто разыгралось воображение.

Я узнала перила, с которых снимал маленькую принцессу канцлер, и провела по ним рукой, словно раздумывая, не прокатиться ли еще разок. Судя по выражению его лица, он тоже прекрасно помнил тот случай, а сейчас думал о том, как сподручнее ловить меня за подол, если Дагна-Эвлора возьмет надо мной верх… Но дальше я шла чинно, как полагается. И даже почти не пугалась, когда раззолоченные лакеи распахивали передо мной тяжелые двери, а расставленные там и тут королевские гвардейцы в ярких мундирах становились во фрунт, провожая глазами меня и следующий за мной цветник свитских девиц во главе с графиней Ларан.