Старость - радость для убийц

Получалось, что самое важное для меня, для моих последующих изысканий и выводов, - поездки Виктора Петровича Удодова, директора Дома ветеранов, получающего не зарплату, а зарплатишку, - в хитрый медотсек за чудо-уколами, которые стоят больших денег.

Вопрос: где он их берет? Откель нашел многие тысячи на иномарку? Не отрыл ли случаем клад знаменитого пирата на территории своего Дома? А если копнуть в его квартире? Что, кстати, представляет из себя эта его квартира? Не из тех ли, что нахваливает бесстыжая реклама и зовет немедленно "обеспечить себя необходимым каждому комфортабельным жильем в совершенном мире современнейшего дизайна"?

Во всяком случае, мне было совершенно ясно - Удодов попался. Я его могу прищучить. Путь небольшая, но победа! Для статьи уж точно подойдет... Если, конечно, найти документы в "медотсеке", доказывающие, что Виктор Петрович там свой человек и денег на борьбу с импотенцией не жалеет...

Если... если... Но ведь "курочка помалу клюет и то сыта бывает"...

Так ведь недооценила я хватки бывшего спортсмена и экстрасенса! Сама попалась ему в руки! Едва явилась в Дом, едва переоделась в своей кладовке, как меня вызвали к Удодову. Секретарша Валентина Алексеевна, пряча глазки, сообщила:

- К самому... иди... Не знаю, зачем... - и, кусая морковные губы, просительно: - Лишнего не говори... ну про... Сама знаешь. Меня он, конечно, выгонит. Куда денусь? Возраст... холецистит, ревматизм... Пожалей, Наташенька...

Мне было неприятно смотреть в глаза этой убогой женщины способной, оказывается, унижаться не знамо как. Но и грабить покойниц, однако!

- Прошу! Умоляю! - она цапнула меня за руку. Я руку инстинктивно отдернула, но пообещала:

- Постараюсь... лишнего не скажу...

Через некоторое время я переступила порожек кабинета Виктора Петровича и тотчас услышала суровое:

- Пришла? Садись!

Присела на краешек стула. Нас было двое. Джинсовая рубашка синего цвета шла ему и молодила. Он молчал долго. Молчал и молчал. И я поняла вдруг, что все, попалась. Дело вовсе не в том, о чем шептала мне только что его напуганная секретарша. Он каким-то путем узнал, что я вовсе не Наташа из Воркуты, а журналистка Татьяна Игнатьева, подосланный редакцией разоблачитель. И вот сейчас он с ухмылкой удачливого сыщика объявит мне, что все, попалась, голубушка, твой придуреж мне надоел... Ну и так далее. И я с позором буду выдворена вон из Дома, и понесу свой позор, как мочу на анализ, в редакцию, и...

Удодов, между тем, молчал и молчал, и вертел в пальцах с аккуратно округло подстриженными ногтями шариковую ручку в форме полосатого карандаша. Я успела сжать себя в кулак и в случае чего влепить ему пару-тройку неслабых, беспощадных вопросов. И первый из них: "Где денежки берете на чудо-укольчики? На иномарку с суперблондинкой впридачу?" то есть "раз пошла такая пьянка" играем в открытую!

Однако не пришлось мне лезть на баррикаду... Моя фантазия, основанная на предположении его секретарши, оказалась очень убога, а знание жизни зашкалило на нуле. Хотя начало разговора, после длительного, многозначительного молчания, вполне соответствовало первоначальному прогнозу.

- Мне стало известно, - заговорил, наконец, Виктор Петрович, пробуя ручку на разлом, то есть демонстрируя высокую степень раздражения, а то и гнева, мне стало известно, что вы участвовали в расхищении драгоценностей покойной актрисы Обнорской...

Я ничего не успела ответить, но на всякий случай опустила глаза и голову поза крайнего смущения...

- Нечего корчить из себя! - рявкнул мой шеф. - Нечего изображать! Вот доказательства!

Он выхватил из стола конверт, наклонил. Из него с легчайшим звоном пролилась на темную полировку стола золотая цепочка с крестиком. Я невольно потрогала карман своего казенного халата. Там было пусто...

- Именно, именно! Именно оттуда её и изъяли! - подтвердил Виктор Петрович торопливо и как бы услужливо. - Что же не спрятала куда-нибудь подальше? Не отнесла домой, госпожа воровка? Я рассчитывал получить высококачественный товар, без изъяна. Все-таки престижный фотокор рекомендовал, сам Михаил Воронцов. Ты же его подвела! Ты наш коллектив в грязь лицом положила! Когда мне принесли эту цепочку - меня чуть инфаркт не хватил. Пожалел иногороднюю на свою голову! Теперь если об этом узнают в милиции... прокуратуре...

Я ещё ниже, ещё покаяннее наклонила голову, лицо мое залило краской стыда. Мне, "Наташе из Воркуты", было, известное дело, ужасно совестно.

- Не надо в милицию... - шептала я еле слышно. - Не надо! Я виноватая... Но я больше никогда... ни за что... Бес попутал...

- Ты хоть до конца понимаешь, чем это для тебя может кончиться? Сколько тебе лет тюрьмы-лагеря дадут? - не унимал свой праведный гнев раздухарившийся Виктор Петрович.

- Ой, не надо, не надо! - разревелась от страха и отчаяния то ли и впрямь "Наташа из Воркуты", то ли я сама, журналистка из газеты "Сегодня и завтра". Бес попутал! Не хотела! Совсем не хотела! Я никогда до этого! Я бы и в этот раз отказалась, если бы...