Старплекс

Сенсорная сеть Кареты стала оранжево-розовой, однако какую бы эмоцию этот цвет ни отображал, ей, похоже, не было людского аналога, поскольку ФАНТОМ не снабдил перевод следующей фразы пояснительным примечанием.

— Мне шестьсот пять земных лет. Это почти ровно пятнадцать шестнадцатых от полного срока.

Рисса тупо смотрела на неё.

— И что?

— За проступок, совершённый в юности, на меня было наложено взыскание в размере одной шестнадцатой части срока жизни. Срок моего существования истекает через пять дней.

Рисса смотрела на неё, не зная, что сказать. В конце концов она повторила «истекает», словно усомнившись в верности перевода и этого слова.

— Это так, уважаемая Рисса.

Рисса секунду помолчала.

— Что за преступление вы совершили?

— Мне стыдно его обсуждать, — ответила Карета.

Рисса ничего сказала, ожидая, что Карета продолжит говорить. Но та молчала.

— Я делилась с вами большим количеством личной информации о себе и о моём браке, — осторожно сказала Рисса. — Я ваш друг, Карета.

Снова тишина; должно быть, в душе иба происходила внутренняя борьба. Потом она заговорила:

— Когда я была новичком третьего уровня — эта фаза ближе всего соответствует вашей аспирантуре — я представила неверные результаты эксперимента, который проводила.

Брови Риссы снова взлетели.

— Все делают ошибки, Карета. Не могу поверить, что за такое у вас так сурово наказывают.

Огни на сенсорной сети Кареты беспорядочно мигали. По-видимому, это было признаком расстроенных чувств — ФАНТОМ не давал никакой вербальной интерпретации этому миганию. Потом Карета заговорила снова:

— Это не была случайная ошибка. — Несколько секунд сенсорная сеть оставалась тёмной. — Я намеренно сфальсифицировала экспериментальные данные.

Рисса изо всех сил старалась сохранить обычное выражение лица.

— Ох…

— Я не думала, что эксперимент имеет такое большое значение, и я знала — я думала, что знаю — каковы должны быть результаты. Сейчас я понимаю, что я лишь хотела, чтобы они такими были. — Снова тьма; пауза. — В любом случае, наши исследователи положились на мои результаты. Много времени было потрачено впустую.

— И за это вас собираются казнить?

Все огни на сети Кареты вдруг вспыхнули разом в выражении абсолютного шока.

— Это не казнь, Рисса. На Плосконе лишь два преступления караются смертью — убийство кокона и формирование единства с участием более семи компонент. В остальных случаях просто уменьшают срок жизни.

— Но… но если вам сейчас шестьсот пять, то когда вы совершили это преступление?

— Мне тогда было двадцать четыре.

— ФАНТОМ, какой это был год по нашему календарю?

— 1513 н.э., мэм.

— О Господи! — воскликнула Рисса. — Карета, они не могут наказывать вас за мелкое преступление, совершённое так невообразимо давно!

— Прошедшее с тех пор время никак не изменило последствия того, что я сделала.

— Но пока вы на борту «Старплекса», вы находитесь под защитой Устава Содружества. Вы можете попросить убежища. Мы наймём вам адвоката.

— Рисса, я очень благодарна за ваше участие. Но я готова выплатить свой долг.

— Но ведь это было так давно. Может, уже всё забылось?..

— Ибы ничего не забывают, вы прекрасно это знаете. Поскольку матрица нашего мозга растёт с постоянной скоростью, мы обладаем эйдетической памятью. Но если бы мои соотечественники и обладали способностью забывать, это ничего бы не изменило. Это вопрос чести.

— Почему вы не рассказали мне раньше?

— Моё наказание не требует разглашения; мне было позволено жить без позора. Однако условия трудового договора требуют сообщить о предстоящем увольнении за пять дней. Так что сегодня, через пятьсот восемьдесят один год после приговора, я впервые рассказываю кому-то другому о своём преступлении. — Карета помолчала. — Если мне будет позволено, в оставшиеся пять дней я хотела бы привести в порядок результаты, чтобы вы смогли без проблем продолжить исследования без меня.

Рисса ощутила, что голова у неё пошла кругом.

— Это… да, — сказала она, наконец. — Разумеется. Никаких возражений.

— Спасибо, — ответила Карета. Она развернулась и покатилась к двери, но потом её сеть снова сверкнула. — Вы были хорошим другом, Рисса.

А потом дверь открылась, и Карета выкатилась наружу, а Рисса, ошеломлённая, бессильно осела в своём кресле.

Глава XII

Рисса пришла на мостик, чтобы обсудить с Кейтом ситуацию с Каретой. Однако едва она там появилась, раздался голос Ромбуса:

— Кейт, Джаг, Рисса, — произнёс транслятор сухим холодным тоном, — бесчисленные извинения за беспокойство, но я думаю, вам следует это увидеть.

— Что там? — спросил Кейт.

Рисса присела, пока Ромбус возился с консолью. На голосфере появился участок, обрамлённый синий рамкой.

— Боюсь, я не уделял должного внимания текущему сканированию окружающего пространства, но сейчас я запрошу записи… вот, взгляните на это. Это запись, ускоренная в тысячу раз. В следующие шесть минут прокрутится почти вся запись со времени нашего появления здесь.