Старплекс. Конец эры

Мы отошли, должно быть, метров на восемь или девять, когда тот, что стоял в центре, открыл пасть. Челюсти заходили ходуном, а из горла донеслись скрежещущие звуки. Несмотря на моё желание убраться отсюда я заинтересовался и перестал пятиться. Животное издало низкий рык, за которым последовали несколько пронзительных криков, похожих на те, что испускают коршуны жарким летним днём. Я восхитился его вокальным диапазоном. Затем он начал надувать длинные щёки своей угловатой пасти, производя взрывной звук «п». Может, это брачный сигнал? Возможно — при этом каждый раз раздувался рубиново-красный подгрудок на шее животного.

Кликс заметил мою задержку.

— Пошли, Брэнди, — сказал он подчёркнуто ровным голосом, в котором, тем не менее, отчётливо слышалось невысказанное «не будь дураком». — Давай выбираться отсюда.

— Обожди.

Это было слово из моего детства. Для взрослого оно ничем не отличается от «подождите», но для ребёнка, особенно малость упитанного, каким был я, «обождите» означало жалобную просьбу, обращённую к приятелям, которые бегут быстрее, чем может он. Только была одна проблема. Этого слова я не говорил. И Кликс тоже. Это слово, хриплое и гулкое, словно произнесённое глухим от рождения человеком, вырвалось из плотоядной пасти троодона, стоявшего посередине.

Невозможно. Совпадение. Должно быть, послышалось. В общем, брось дурью маяться.

Но Кликс тоже прекратил пятиться и стоял, открыв рот.

— Брэнди?..

Всё, что я знал о троодонах, вдруг всплыло у меня в голове. Впервые описан Лейди[32] в 1856 на основании окаменелых зубов из формации Джудит-Ривер в Монтане. В 1987 Фил Карри доказал, что троодон — это то же самое, что Стенонихозавр, описание которого было впервые опубликовано в 1932 Стернбергом, тем самым, чьё имя носит наш корабль времени. Хоть я и был тогда ещё пацаном, но помню шум, который поднялся в печати вокруг предположения Дейла Рассела, в то время сотрудника Канадского музея природы, о том, что, если бы динозавры не вымерли, то стенонихозавры-троодоны со временем могли бы развиться в разумных существ — динозавроидов, которые стали бы вместо нас венцом творения. Рассел даже сделал скульптуру в предполагаемого разумного рептилоида — двуногое прямоходящее без хвоста с черепной коробкой размером с крупный грейпфрут, три длинных тонких пальца на каждой руке и совершенно неуместный на таком теле пупок. Фотографии появлялись в «Тайме» и «Омни».

Могли ли троодоны к последним дням мелового периода оказаться значительно более развитыми, чем мы думали? Мог ли у элиты рода динозавров развиться разговорный язык? Находились ли они на пути к вершинам цивилизации, когда катастрофа смела их с лица Земли? Для меня, любителя динозавров с пожизненным стажем, идея была притягательна. Я хотел, чтобы так оно и было, но в то же время я знал доподлинно, что даже лучшие из ужасных ящеров хоть и не были настолько непроходимо тупы, как думали раньше, но по умственным способностям вряд ли превосходили землеройку или птицу.

Птицу! Ну конечно! Простое звукоподражание. Попугаи умеют. Скворцы умеют. Мы знаем, что птицы — близкие родственники динозавров. Конечно, у наших пернатых друзей и троодонов не было общих родственников с того времени, как в середине юрского периода разделились линии птиц и целурозавров, за 100 миллионов лет до эпохи, в которой мы пребывали. Тем не менее, троодоны были удивительно похожи на птиц: бинокулярное зрение, быстрые движения, трёхпалые ноги. Конечно, вот в чём дело. Он, наверное, услышал, как я сказал «обожди» Кликсу и просто сымитировал звук.

Только вот…

Только вот не говорил я Кликсу «обожди». Я ему вообще ничего не говорил. И Кликс мне также не говорил ничего хоть в малейшей степени похожего.

Мне, должно быть, послышалось. Должно быть.

— Обожди. Стоп. Стоп. Обожди.

О, чёрт…

Кликс очухался раньше меня.

— Да? — ответил он с изумлением в голосе.

— Да-а-а. Стоп. Ходи нет. Обожди. Да-а-а. Стоп.

О чём бы вы спросили динозавра?

— Кто вы? — спросил Кликс.

— Друг. Мы други. Вы други. Мирись, мирись, и больше не дерись. Друг. Вась-вась.

— Да чтоб я сдох, этого не может быть, — сказал Кликс.

Троодон ответил, процитировав «Семь слов, которые вы никогда не услышите по телевизору» Джорджа Карлина. Его речь всё ещё было очень трудно понять. Если бы он не разделял слова короткими паузами, понять его вообще было бы невозможно. Непристойности звучали, как хлопки дышащего на ладан глушителя.

— Но как динозавр может говорить? — спросил я. Я спрашивал Кликса, но чёртова рептилия ответила всё равно.

— С большим трудом, — прохрипел троодон, а затем, будто в подтверждение своих слов, выгнул шею и выкашлял комок слизи. Он шлёпнулся на какой-то камень у подножия кипариса. Слизь была пронизана кровавыми прожилками. Усилия, необходимые для произнесения звуков, должно быть, раздирали существу гортань.