Старшая подруга

– Спит, – решила Елена и на цыпочках отправилась в дальнюю комнату.

– Погоди, – послышался позади нее хриплый голос. – Слышь, постой.

Елена обернулась. Арсения села в постели, морщась от боли.

– Где моя Уля? Правду скажи. Натворила чего? Это она может, в интернате первая забияка была. – Поблекшие голубые глаза старухи смотрели прямо на Елену. Длинные худые пальцы теребили край одеяла.

– Шура о вас позаботится, – как можно мягче произнесла Елена. – Уля… она… ей пришлось уехать.

– Уехать? Далеко ли? Снова в Москву? – Арсения пожевала губами. – А чего ж не простилась? А Света где? Тоже уехала?

– Мы со Светой позже поедем. Вот только сейчас.

– Уля, Уля… – пробормотала Арсения, спуская ноги с кровати на пол.

Елена заглянула в маленькую светелку. Светка мирно спала, раскинувшись на тахте. Во сне щеки ее пламенели. Елена остановилась на пороге, боясь захлебнуться оглушительным, непомерным счастьем. Жива! Ее кровиночка жива. Нашлась.

– Светик, вставай! Доча! Нам пора ехать. Папа нас ждет.

Елена пощекотала Светке нос. Та скорчила смешную рожицу, чихнула и открыла глаза.

– Я что, спала?

– Еще как, – засмеялась Елена. – Сном праведника. Собирайся, вещи, наверное, уже высохли. Я их на печку положила перед уходом.

Светка сладко потянулась, и тут же улыбка сбежала с ее лица.

– Мам! Наташу арестовали? То есть… Улю?

– Ради бога, вставай. Поезд ждать не станет.

– Нет, ты скажи. Ты была в полиции?

– Была. Ульяна в изоляторе. Будет суд. Ей придется ответить за свои дела. Придется, тут ничего не поделаешь. Но мы будем к ней приезжать. Обязательно…

– Часто? – Светка скривила лицо, чтобы не заплакать.

– Часто. Очень. Как разрешат.

Светка наконец спрыгнула с тахты и зашлепала в соседнюю комнату, одеваться. Елена последовала за ней, сняла с печи высохшую одежду, спешно натянула ее, стараясь не встречаться взглядом с Арсенией.

– До свидания! – попрощалась с ней Светка.

– Береги тебя господь. Уле от меня привет передавай. Скажи, жду ее. – Старуха снова легла под одеяло.

Светка с тоской поглядела на Елену. Та незаметно сделала ей знак молчать.

– Мы все передадим, – сказала она старухе. – Спасибо вам. Не болейте.

– А я и не думаю болеть. Устала просто. – Арсения закрыла глаза.

– Идем. – Елена подхватила Светку под руку и вытащила из избы на улицу.

Шура так и стояла во дворе, все в той же позе, будто с места не трогалась.

– Едете? – Она оглядела собранных Елену и Светку.

– Едем.

– В добрый путь. – Шура порылась в кармане курточки и вытащила клочок бумаги. – Вот, номер карты.

– Хорошо. – Елена взяла листок и, разорвав пополам, вернула половинку Шуре. – Запиши мой телефон, будем на связи.

– Зачем на бумаге? – Шура достала из другого кармана телефон. – Диктуйте.

Елена продиктовала номер и хотела было уже идти, как Шура хлопнула себя по лбу.

– Стойте! Совсем забыла. Я сейчас. – Она унеслась на соседний участок и вскоре вернулась с мобильником в руке. – Вот, на. – Шура сунула телефон Светке. – Твой?

– Мой, – растерянно подтвердила та. – Как он у тебя… – Она осеклась и замолчала. Лицо ее стало сумрачным и неподвижным.

– Уля сказала спрятать до поры до времени, чтоб ты не потеряла. Все равно у нас тут сеть плохо ловит.

– Ясно, – с трудом выдавила Светка.

– Все, мы пошли. А то на поезд опоздаем, – сказала Елена.

Шура кивнула. Елена и Светка вышли за калитку. Солнце еще светило, хоть дело шло к вечеру. Дорожка успела просохнуть, идти по ней было приятно и удобно.

– Ма! Ты сердишься на меня? – Светка нарушила молчание и искоса глянула на Елену.

– Что ты, доча! Нисколько не сержусь.

– Я хотела позвонить! Но телефон пропал. Я думала, что потеряла его. Правда, честное слово.

– Да я верю тебе, не оправдывайся. Верю.

Впереди показалась бетонка.

– Ну вот, сейчас машину поймаем, – сказала Елена. – Слава богу, не все деньги вымокли, есть чем расплатиться. А билеты нам папа купит из Москвы и пришлет на твой телефон. Так что кстати он нашелся.

Светка посмотрела на нее печально и кивнула.

28

Дверь камеры со скрежетом захлопнулась. Ульяна немного постояла, оглядываясь. Комната как комната, крашеные серые стены, цементный пол. В каждом углу по железной кровати. На одной из кроватей женщина средних лет, жидкие волосы забраны в тощий хвостик, лицо круглое, щекастое, глаза равнодушные и заспанные.

– Ты кто? – без всякого приветствия спросила щекастая и зевнула.

– Дед Пихто, – зло сказала Ульяна и направилась к свободной койке.

– Че так сразу хамить-то? – удивилась тетка и снова зевнула.

Ульяна немного остыла. Раскатала матрас, села, спиной прижалась к стене. Черт, холодно-то как.

– Холодрыга здесь, – точно услышав ее мысли, проговорила щекастая. – Не сиди у стенки, легкие простудишь. Или почки. За что тебя?

Ульяна отодвинулась на край кровати.

– За кражу. И похищение.

Тетка присвистнула.

– Ни фигасе! Кого ж ты похитила?

– Долго рассказывать. – Ульяна почувствовала, как к горлу подкатывает ком. Не хватало еще – реветь перед этой жирной свинюхой. Она сердито закусила губу и отвернулась в сторону.

– Не хочешь, не рассказывай. – Щекастая пожала плечами. – Меня Машей зовут. Мария Ильинична, если что. Как сестра Ленина.