Старший брат подруги. Она моя

– Хочу посмотреть, какого цвета у тебя пушок в трусиках. Такой же рыжий, как и брови?

Моя рука, клянусь, САМА отрывается от стола и хлещет Давида по щеке.

Его лицо становится злым.

Ой, блин…

Хочется уменьшиться в размере или вовсе исчезнуть. Разложиться на атомы тут и собраться в другом месте, да хотя бы дома.

– Ах ты…

Не дождавшись его ответных действий, ныряю под стол, ползу под ним на четвереньках и выскакиваю с другой стороны.

Лечу в ванную и дрожащими пальцами запираюсь на щеколду. Успела закрыться ровно за секунду до того, как кулак Давида врезается в дверь.

– Открой, бля!

– Нет, я тебя боюсь.

– Ты влепила мне пощечину, – рычит через перегородку.

– А ты сказал совершенно неуместные вещи!

– Про пушок? – явно издевается гад.

Молчу в ответ, надеясь на то, что ему скоро надоест стоять под дверью, и он отправится спать. А я лягу на коврик и тоже усну.

– Выходи, – требует Давид.

– Неа. Мне и тут хорошо.

– Ладно… – вдруг соглашается он. А потом через несколько минут я слышу мелодию звонка на своем телефоне и сопроводительный голос Давы, – Эй, рыжуль, тебе тут мама звонит.

Мама?! Зачем, почему? Что случилось?

Недолго думая, открываю дверь и… попадаю прямиком в лапы Геркулесова. Мой телефон тотчас замолкает. Он, сволочь, звонил мне со своего телефона, а не мама.

– Попалась, крошка? – ухмыляется Дава, взваливает меня на плечо и куда-то тащит. – Сейчас я получу ответы на ВСЕ интересующие меня вопросы, – обещает он. – И начну с трусов…

Глава 5

Давид

Не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, что рыжуля скрывает что-то серьезное. И я обязательно добьюсь от неё всей правды.

Завтра, когда сестра придёт сюда за своей подружкой, у меня на руках должна быть вся информация. Что делали, с кем гуляли, от кого спасались бегством.

Есть у Лельки такое развлечение, как свидания вслепую устраивать. Однажды она позвонила мне часов в двенадцать ночи и попросила срочно забрать её из района на окраине. Я еще тогда понял, что малая доиграется когда-нибудь. Мало в детстве пороли ее, точнее совсем не пороли, как меня. Лёлька – поздний ребенок в семье, поэтому ей дозволено решительно всё.

Но вернемся к рыжей. Она ведет себя так, как я не привык. Не пытается меня соблазнить, а когда я предпринимаю попытку завалить ее в постель, яростно брыкается.

– И начну с трусов, – обещаю грозно, и она становится свекольного цвета.

Пригвождаю ее к матрасу своим телом и коленями раздвигаю ноги.

– Не смей! Не трожь! – орет, как ненормальная, вцепившись в свои трусы.

– Ц-ц-ц. Я только посмотрю. Интересно же. У меня никогда рыжих не было.

Вообще-то я над ней угараю, но где-то глубоко внутри у меня потихоньку разжигается интерес к этой боевой девчонке. И пушок я бы, конечно, посмотрел, но не так быстро. Быстрота развития событий приводит к потере интереса. Мне ли это не знать.

– Отвали! Ничего тебе не покажу.

– Я на ощупь тогда посмотрю, – продолжаю доводить девчонку и делаю вид, что пытаюсь залезть к ней под футболку.

Футболка хоть и выглядит на пару размеров больше, чем надо, ножки не скрывает. Уже налюбовался тонкими «палочками» с симпатичными коленками. Бедра у неё тоже, что надо. Мне нравится картинка.

Извернувшись, рыжая как саданет мне ногой в пах. Вот же бестия! Яйца чуть не отбила.

Скручиваю ее по рукам и ногам, ощущая чувство злости. Я только недавно успокоился, и вот, пожалуйста, снова завелся, как старый драндулет.

– Пусти, синяки останутся, – вопит девчонка.

– Где. Вы были. Вчера? – сжимаю тонкие запястья.

– В парке были! В парке. Отстань уже от меня!

– Лёлька снова бегала на свидание?

На секунду рыжуля перестает трепыхаться, и я понимаю – вот оно! Сестра опять куда-то ходила и искала на жопу приключения. Всыпать бы ей хорошенько ремня, да родакам нажалуется, зараза мелкая. Упустили любимую доченьку, а мне расхлебывать теперь кашу.

– С кем? Говори быстро.

– Да не знаю я их!

– Их?

– Да, четверо парней.

– Вашу ж мать! Приставали? – у меня аж волосы на затылке зашевелились. Четверо, елки! А если бы Лелька одна пошла? Слава богу, хватило ума подружку с собой взять.

– Хотели затащить нас в лес. Мы еле отбились от них. Одному Лёлька ударила каблуком ботинка в глаз. У нас теперь будут большие проблемы, – рыжая начинает реветь и трястись. – Они сказали, что найдут нас и тогда…

– Спокойно. Я первый их найду. Найду и накажу. Поняла? – прижимаю к груди девчонку. – Всё, успокойся.

Рубашку я давно снял, поэтому лисичка капает солеными слезами мне на живот. Пожалуй, я борщнул чутка с прессингом. Девчонка еще жизни не видела, а я с ней так… жестко.

– Оля меня убьет. Из-за того, что ты ее убьешь.

– Убить не убью, но по заднице настучу точно. Чтоб неповадно было лазить, с кем попало.

– Давид, пожалуйста, умоляю тебя, – хватает меня за руку. – Не говори ей ничего. А то нашей дружбе придет конец.

– Ладно, не скажу, – отвечаю, немного подумав. – Но с одним условием. Точнее с двумя.

– Какими? – шмыгает носом девчуля.

– Ты поможешь найти тех ублюдков, сбросишь мне переписки, контакты, поездки на такси с телефона Лёли. И подрочишь мне сейчас.