Старший брат царя. Книга 1

— Дело государево. Ежели что, вина моя. Да и твоя. — Он отстранил сотника и подошел к двери опочивальни царя. Стражник у двери спал, опершись на бердыш. Юрша поскреб дверь, тут же выскочил Спиридон. Юрша твердо потребовал пропустить его. Тот не успел возразить, как из полуоткрытой двери донесся голос Ивана:

— Кто ломится?

— Юрша тут.

— Приехал?! Пусти.

Юрша оказался в длинной комнате, задняя стена которой закрыта темным пологом. Сняв мурмолку, поклонился пологу. Оттуда голос:

— Привез?

— Да, государь. — Юрша извлек из-за пазухи изрядно помятый свиток. — Вот. Полоняник — бирюч самозванца — тут, за дверью.

— Огня! — приказал Иван, выходя из-за полога, в кафтане, накинутом поверх рубахи.

Спиридон поднес светильник с зажженными свечами. Юрша протянул свиток. Иван заметил, как дрожала его рука, усмехнулся:

— Чего дрожишь? Боишься?

— Не из боязни, государь. Два дня и две ночи не спали мы, в седле были.

— Да и грязный ты какой, не отряхнулся.

— Спешил, государь. Прости. Важные новости.

— Ладно.

Иван начал читать. Спиридон в подобострастии подался вперед. Иван отвернул свиток, подозрительно взглянул на него:

— Поставь светоч, а сам... — Иван жестом приказал отойти. Читал долго. Юрша разомлел от тепла и запаха ладана, стоя задремал, покачнулся. Спиридон оказался около и толкнул его. Иван взглянул на них:

— Ты и впрямь меня не боишься, десятник, засыпаешь передо мной.

— Виноват, государь! Помилуй.

— Виноватых бьют... Ладно. Ты прочел эту грамоту?

— Нет, государь, как мог посметь!

— А откуда же узнал, что эту грамоту я жду? А?

— Бирючи сказали. И я видел начало и подпись.

— Значит, посмотрел... Спирька, голова там? Крикни его. А ты, десятник, иди спать, потолкуем завтра.

— Государь, дозволь слово скопинского воеводы сказать.

— Говори.

— Скопинский воевода молвил: «Великий государь! Мне доподлинно известно: сын крымского хана Магмет-Гирей шел на Переяславль Рязанский. За два перехода до нашей засеки он повернул на Тулу-град. Будет там через два-три дня. Сам Девлет-Гирей Муравским шляхом идет. Великий государь, я не знал, что ты в Коломне, гонца послал в Москву». Так он сказал.

— На Тулу, говоришь? А какова орда числом, сказывал?

— Нет, государь. Он послал разведать. Мы видели огни татарские Задонского лагеря. Тамошние люди сказывали — тьма будет. Полоняне татарские точно не знают, но меньше тьмы, говорят.

— Так... Пожалуй, правда. Магмет-Гирею хан большое войско не даст... А сам сколько ведет?.. Ладно... Голова, гонцов накормить, напоить и спать уложить. После заутрени придешь ко мне. Бирюча татарского в кандалы.

Юрша вновь обратился к Ивану:

— Дозволь слово молвить.

— Молви.

— Один из гонцов ранен. Лекарь нужен.

— Я смотрю и у тебя кровь. Отбивались?

— Так, государь.

— Голова, лекаря к ним.

— Еще, государь. Оставь полоняника без кандалов. Он доброй волей к нам пришел, помогал отбиваться от татар. Головой ручаюсь за него.

— Ой, смел ты, Юрша! От ума иль от дурости?

— Помилуй, государь, коли что не так сказал! Я от чистого сердца.

Хмыкнул царь и приказал явиться к нему после заутрени вместе с полоняником.

24

На следующее утро беседа Ивана с Юршей и Невезуном затянулась. Аким не находил себе места. Он прохаживался около красного крыльца архиерейских покоев, вертелся около черного хода. Всякого люда, особенно монашеского звания, выходило множество, а Юрши нет как нет. А вдруг прямо из чертога в пытошную? Его грызло беспокойство, он сам советовал Юрше говорить все как было, без утайки. Аким не без основания полагал, что Афанасий приставлен дозорным к Юрше и все равно доложит государю обо всем, что было и чего не было.

Аким окончательно уверовался, что дело скверно, когда увидел, как с заднего крыльца трое дворцовых стрельцов поволокли Невезуна. У несчастного подкашивались ноги. Аким проследил, куда его отволокли, и тут же вернулся. У него даже возникла крамольная мысль — кликнуть своих, чтобы в случае чего отбить Юршу силой. Но тут же спохватился; отбить, может, и удастся, но далеко от Коломны не уйдешь, кругом войска царские.

Тут еще знакомый стрелец прилип со своими разговорами. Он рассказывал, что в тот день, как они уехали в Дикое Поле, пропал боярич Даниил. Поехал из Тонинского провожать царя, а в Москву так и не приехал. Их полсотня по приказу государя всю округу обшарила — никакого следа не нашла. Говорят, государь боярина Прокофия здорово потряс, он должен знать, куда делся Даниил.

Освободившись от знакомца, Аким решил пойти в келью, отведенную их десятку, и посоветоваться с ребятами, что делать. Но тут появился гонец и заторопил его:

— Куда ты подевался? Десятник обыскался тебя!

Аким полетел на крыльях. Сказал Юрше, какого страха натерпелся, но умолчал о Невезуне — видел, что Юрша в радостном настроении, не хотел его расстраивать.

— По государеву приказу, — рассказывал Юрша, — дьяк Сулим отвел меня в свою подклеть. Дал новый азям, терлик суконный, порты, сапоги во какие. Государь сотником пожаловал!..

Аким удивился:

— И сотню дал?