Старший брат царя. Книга 1

— Сдохнете, меньше хлопот будет!

Юрша отозвался спокойнее:

— Деньги ваши никто не воровал, все находятся у меня. Часть этих денег я отдал наместнику, вас станут кормить хорошо. Ваша забота, чтоб раненый остался жив и поправился. Умрет он, в тот же час умрете и вы. Поняли?

Второе открытие произошло во время этого разговора, — в князе Ростиславе Юрша узнал Харитона, сына Деридуба! Рыжий, широколицый — таким он был всегда. Появились усы вразлет и борода, его теперь можно и не узнать. Но была у него одна примета: еще в юности, когда сражались они деревянными мечами, Юрша рассек Харитону правую бровь. Ранка быстро заросла, но в темно-рыжей брови появились несколько совершенно белых волос. И сейчас, разговаривая с ним, он отчетливо увидел белый пучок волос над правым глазом. Сомнения не было, то — Харитон! Значит, его прибило к самозванцу вместе с отцом? И теперь этому парню грозят страшные муки и позорная смерть! Может, попытаться спасти его? Но как?!

Юрша решил не говорить об открытии даже Акиму, а допросить всех по очереди без свидетелей. Об этом он предупредил Федора.

— А чего ты спрашиваешь? Дело государево, тебе поручено. Вот и твори.

Допрашивал пленных Юрша в пытошном подвале. Палач первым привел задрипанного мужичонку. У него с перепуга отвисла нижняя челюсть. Глянул он на орудия пыток, ноги подкосились, повис на руках палача.

— Чего с ним? — спросил Юрша.

— Дрянь мужик! И ноги не держат, и медвежья болезнь опять же.

— Уведи! Давай другого.

Второй оказался тверже, хотя был очень худым и сутулым. Оглядел пытошную, вздохнул и остановил взгляд на Юрше.

— Как кличут тебя?

— Трехжильным.

— Не похож ты на трехжильного. Ну, ладно. Как попал к самозванцу?

— Куды, болярин? — Видно, все начальные люди были для него боярами.

— К князю Михайле как попал?

— А! Нас тогда пригнали в Кафу-град продавать. Вдруг налетели ханские нукеры, принялись нас, русских, отбирать. Купцы в слезы, а нас погнали в Бахчисарай. А там русский великий князь. Одел, накормил нас.

— Кем же ты у князя был?

— Коней люблю. И кони ко мне всей душой. Конским знахарем числюсь.

— Чего же ты сразу не сдался стрельцам?

— Воевода бился... А как же я сдамся?

— А знаешь, что тебя ожидает?

— Разумею. Повесишь.

Юрша встал и походил по пытошной. Трехжильный следил за ним так, будто тот вот сейчас возьмет топор и начнет его рубить.

— А сейчас приводили первого мужика, кто он?

— Это так, никудышный. Государь его по своей доброте держал. Ко мне помощником назначил.

— Что самозв... великий князь — добрый?

— Добрый, будто святой. Княжеской строгости в нем не было.

— А князь Ростислав?

— О! Это настоящий князь!

— Ну а этот... как его? Сарацин?

— Сарацин — злой мужик. Чуть что не по его, сразу — в морду. Хуже князя боялись его. Про него, болярин, поговаривали, что он с Кудеяром знается.

— Ладно. Кат, отведи этого. А ко мне давай того, что князем Ростиславом зовется.

Трехжильный взмолился:

— Болярин, реки, может, будет мне какое облегчение.

— Не от меня зависит. Молись Богу, только Он может помочь тебе.

Ввели Ростислава-Харитона. Тот вошел, презрительно поморщившись, огляделся:

— Пытать меня собираешься?

— Потребуется — буду. А ты ступай, побудь в сенях, — приказал он палачу.

Тот усомнился:

— Может, привязать его все ж? Смотри, буйвол какой! Не ровен час...

— Ничего. Утром в лесу мы с ним уже стукнулись, силу мою он знает. — Когда за палачом дверь закрылась, Юрша сказал: — Ну, садись, князь Ростислав. Давно князем стал?

— Раньше, чем ты дворянином, Юрша...

— Значит, признал?

— Когда бились, нет. Первым узнал Акима, потом тебя.

— А я на похоронах твоего отца узнал. Зачем его бросил?

— Он хотел меня спасти. А мне лучше бы погибнуть с ним.

— Да, невеселая встреча... Расскажи, как оказался у самозванца.

— Из монастыря мы ушли еще при тебе. Гостей новогородских охраняли. Жизнь была — лучше не придумаешь! Хоть и беспокойная, все время в пути. Насмотрелись мы всего. А разбойнички нас побаивались. Как узнают, что Деридуб в охране, разбегались. С поминками своих людей подсылали... Да... А тут прослышали мы, что в Крыму русский великий князь объявился, войско собирает престол отвоевывать. А отец, должен тебе сказать, к великой тайне был причастен — он знал истинного великого князя. — Харитон шепотом спросил: — Тут стены небось уши имеют?

— Может, и имеют. А тебе чего бояться?

— Мне нечего... Ну, вот один купчик отчаянный пошел в Крым из Путивиля. Мы с ним увязались. А там самого великого князя узрели.

— Ну и что? Тот самый, которого знал отец?

— Нет, Юрий Васильевич, не тот. А мы все ж с ним остались... Остались у него, чтоб выбраться на Русь. Меня князем Мосальским нарекли, Ростиславом, отца — воеводой. Потом затянуло, жалко стало бросать его... Как на Дикое Поле вышли, у нас многие разбежались. Тут узнали, что в Литву уходим. Я в Литве не бывал, вот и решили с отцом побывать... Видишь, побывали!

— Кто осмелился назваться великим князем? Кто есть самозванец?

— Не знаешь еще?

— А ты не хочешь назвать?

— Назову, куда ж мне деваться. Не самозванец он, а взаправду сын великого князя Иоанна Иоанновича Рязанского, Михаил Иоаннович.