Старший брат царя. Книга 1

Сопровождение самозванца в Ферапонтов монастырь оказалось делом неприятным. Прежде всего потому, что испортилась погода, постоянно сеял унылый мелкий дождичек. Кроме того, надоедали капризы Михаила. Он то желал ехать верхом, то в колымаге со своим дядей, то требовал сухой кафтан. Доставлял немало хлопот и Мирон, полусотник из Разбойного приказа. Он, напившись допьяна со своими десятниками, то горланил песни, то, еще не протрезвившись, пытался связать татя, как он величал Михаила, уверяя, что князь прикидывается юродивым. Десятку Акима приходилось и днем и ночью постоянно быть начеку.

Сдав князя Михаила настоятелю монастыря, Юрша не стал задерживаться и в тот же день уехал со своими стрельцами в Кириллов монастырь, в свою родную обитель, где когда-то был послушником: решили переночевать там.

Здесь Юрша отдохнул телом и, главное, душою. На следующее утро он собрался уезжать, но по пути в Москву заехал в монастырь полусотник Мирон со стражниками. Юрша не хотел ехать с ним и решил задержаться еще на день. В эту ночь из Ферапонтова монастыря прискакал гонец, долго шептался с настоятелем, после чего сел на коня, чтобы продолжать путь в Москву. Однако Мирон именем государя вернул его обратно, а настоятелю нагрубил. Действия полусотника показались Юрше подозрительными, и он без приглашения пошел к настоятелю. Мирон еще был там, пытался помешать разговору, но настоятель, не послушав его, рассказал, что князя рязанского постригли в монахи. Он сильно затосковал и прошлой ночью повесился.

После того как настоятель закончил свой рассказ, Мирон сердито выговорил ему:

— Отец настоятель, требую прекратить разговоры об этом самоубийстве! Рязанский был государевым преступником. Он втерся в доверие к государыне. Его смерть может разволновать ее, а ей, сам знаешь, волноваться нельзя. Потому гонцов вертать, а если понуждится, то и наказывать.

Ничего не говоря ни Мирону, ни настоятелю, Юрша вернулся в Ферапонтов монастырь. Осмотрел келью, увидел, что крюк, на котором якобы повесился несчастный, был высоко в потолке и до него дотянуться невозможно. Один из монахов по секрету сообщил, что на голове князя видел раны. В ту ночь, когда погиб князь, в монастыре ночевал в соседней келье полусотник Мирон с тремя стражниками, остальные разбили стан в лесу. Мирон и его люди ушли до свету. Самоубийство обнаружили перед обедней, так что Мирон не должен был бы знать о том. Однако Юрша не сомневался, что полусотнику все было хорошо известно.

Юрша предполагал, что, проводив самозванца, поедет в Казань через Нижний Новгород. Теперь он изменил свое решение и погнался за Мироном по Московской дороге. Лагерь полусотни обнаружил у стен Александровской слободы. Дождавшись темноты, Юрша направился туда. Стражник сказал, что полусотник и десятники отдыхают на постоялом дворе за рекой. Юрша со своими стрельцами расположился недалеко в лесочке. Аким сходил в разведку и доложил, что Мирон и десятники пьянствуют, их песни за полверсты слышны.

Около полуночи, когда песни стихли, Юрша вошел в избу. Четверо пьяных лежали на скамьях, один спал, положив голову на стол. Мирон сидел у стола, покачиваясь, и тянул какую- то заунывную песню. Хозяева дремали за перегородкой. Юрша поздоровался. Мирон долго не мог его узнать, потом завопил:

— Здорово, сотник! Брат!.. Не, не брат... Пей! Мед! А эти...

Юрша, не присаживаясь, пригубил ковш, Мирон выпил до дна.

— Пьешь ты здорово, — похвалил Юрша. — Теперь пойдем наружу, дело есть.

— Не, дело завтра. Пей еще.

— Пойдем, рысака покажу, к нам пристал. Не твой ли?

— Потом посмотрю.

— Когда потом? Уеду. Пойдем, пойдем. — Юрша почти насильно довел Мирона до двери. Там его подхватили стрельцы. Аким задержался проследить, чтобы хозяева не подняли тревоги, но все было тихо.

Мирона на руках понесли в рощицу. Сперва он отбивался, а потом уснул. Полусонным его посадили на коня и, поддерживая с двух сторон, отъехали с версту.

Остановились на лесной полянке, развели костер. По приказу Юрши перекинули веревку через сук, изготовили петлю. Полусотника сняли с коня, поставив, накинули петлю на шею. Он стоял, покачиваясь из стороны в сторону, не понимая, что с ним собираются делать. Петля начала давить горло, он взялся за нее руками. Юрша взмахнул плеткой, стрелец потянул за веревку. Полусотник, почувствовав недоброе, попытался высвободиться, но не смог — стрелец держал крепко.С петлей на шее, держась за веревку руками и стоя на цыпочках, Мирон огляделся. В неровном свете костра увидел в стороне коней и стрельцов, прямо перед собой сотника Монастырского и его десятника. Прохрипел:

— Сотник, ослабь... Ты что?.. Побойся Бога.

Аким сделал знак, петля ослабла. Юрша спросил:

— Узнал? Ладно. Теперь скажи, за что убил блаженного?

— Какого блаженного? Ты что?!

— Князя Михайлу Рязанского.

— Какой он блаженный? Он тать первейший! Я никого не убивал, он сам пове...

По сигналу Юрши петля снова затянулась. Полусотник захрипел. Петлю ослабили. Юрша решительно потребовал:

— Будешь отвечать? Иль завтра тут на суку найдут тебя. А я скажу, что ты повесился с перепоя.