Стартап

Евгений расстегнул кобуру подмышкой, достал пистолет и молча, на ладони, протянул его командиру. Тот проверил предохранитель и спрятал оружие в брючный карман. Свернули на грунтовку.

— Вот их следы, — майор тыкал пальцем в лобовое стекло, — сейчас догоним!

–

— Маша! Что Вы здесь делаете?!

— Жду вас. — девушка была невозмутима.

— Меня?! — изумился Горелик.

— Вас обоих.

— Я ничего не понимаю. — затряс головой Питер.

— Что тут понимать? — ровным голосом ответил Лазар. — Пойдём с нами.

— С вами? В каком смысле «с вами»?

— Со мной и Машей.

— Погодите! — Горелик ошеломлённо и поочерёдно смотрел на обоих. — Нам надо объясниться. Маша! Как же быть с той ночью? Ведь мы…

— Пётр, не будьте наивны. Ничего не было. И быть не могло.

— Но почему?

— Потому, что я люблю другого.

Питер ошарашенно посмотрел на друга.

— Да, Питти, это правда. — с каменным лицом сказал Лазар. — Мы вместе уже двенадцать лет. Я встретил Машу на курорте, в Марбелье, и втрескался по уши. Всё это время встречались три-четыре раза в год, в разных странах, она терпеливо ждала, и вот — подвернулась возможность, упускать её нельзя. Кстати, ты говорил, что видел про рекламу на небе, так вот: это мой проект. Хочешь — будет нашим. Фифти-фифти, как договаривались.

— И ради этого ты подложил мне Машу?

— Не надо грубить, Пётр. — поморщилась девушка. — Вы заснули прямо за столом, и нам стоило больших усилий дотащить Вас до кровати. Сэм снял с Вас одежду и ушёл, я дремала в кресле, боясь пропустить Ваше пробуждение.

Невдалеке засверкали фары. Автомобиль резко затормозил, Евгений открыл дверь, собираясь броситься в пешую погоню.

— Оставаться на месте! — скомандовал генерал, вышел из машины, направился к группе людей и остановился в нескольких метрах от Горелика. Говорящие его как-будто не замечали и продолжали разговор. Пар от нагретой земли стелился в траве. Пробивавшийся сквозь нарождающийся туман свет фар освещал иллюзорность и эфемерность происходящего.

— Но зачем всё это?

— Тебе нужен был толчок. Или пинок, если хочешь. — Сэм вздохнул. — Ты потерял интерес к работе, а дело всегда нужно доводить до конца. У нас не было другого выхода. Сейчас всё стало на свои места, пришла пора принимать решение. Последний раз спрашиваю: ты идёшь?

— С кем? — с горечью произнёс Питер. — С другом, который меня использовал, а потом предал? С женщиной, в которую я влюбился, а она оказалась его женой? Куда идти? И зачем?

— Жить. Работать. Отдыхать. Путешествовать. Мир посмотреть.

— Хватит, уже насмотрелся. Я больше не Вечный Жид. Я не хочу болтаться по миру! Здесь могилы моих предков. Здесь моя Родина.

— Как знаешь. — Лазар развернулся и пошёл к забору.

— Стоять! — заорал Некрасов. Сэм, не останавливаясь, махнул рукой.

— Подполковник Лазарев, я приказываю остановиться!

— Всё-таки, это правда, — вздохнул Горелик. — Подполковник Лазарев…

— Вы, генерал, не имеете право мне приказывать, — не останавливаясь, через плечо, громко ответил Лазар. — Я не из вашей конторы.

— Буду стрелять! — Некрасов выхватил пистолет. Лазар снова отмахнулся на ходу.

— Семён, остановись! — генерал направил оружие на уходящего и передёрнул затвор. — Сын, я требую!

— Сын?! — не своим голосом спросил незаметно подошедший Зиновьев. — Сын! Вот в чём дело! Вот почему ты постоянно его прикрывал. Как я не догадался?!

— Сэм, это правда? — выдавил из себя Горелик.

— Правда. — Лазар не спеша повернулся, снял очки и пристально смотрел на наставившего на него пистолет. Питеру показалось, что глаза друга были как два воронёных ствола. — Да, это мой отец. Я ношу фамилию покойной матери, и ту исковерканную. Я всю жизнь под чужой фамилией. Я с рождения живу не своей жизнью, и всё благодаря ему. Я делал всё, что он хотел, выполнял все приказы и запросы, он пёр по карьерной лестнице на моём горбу. Вечными придирками и понуканием он свёл мать в могилу, этого я ему никогда не прощу. Я устал от него, я устал от службы, я устал от всего, и хочу только покоя. Хочу тихой радости семейной жизни, хочу решать сам, куда мне идти и что делать.

— Я только хотел лучшего для тебя! — дрожащим, больным голосом произнёс отец. — Вернись! Закончишь академию, дослужишься до генерала, у тебя столько опыта и заслуг!

— Нет.

— Ты не оставляешь мне выбора, сын.

— Ты не сможешь убить его, старый осёл! — майор сел на землю, сначала хихикая, а потом истерически хохоча. Смех его перемежался рыданиями, Зиновьев явно сходил с ума.

— Да, папа, ты не сможешь выстрелить, сил не хватит.

Сэм снова пошёл к ограждению. Генерал нажал на курок. Щелчок. Осечка!

Лазар замер и резко развернулся.

Оружие не было направлено на него — дуло упиралось в висок отца. Некрасов, зажмурившись, стоял с пистолетом, приставленным к голове. Разлепив глаза, генерал с недоумением посмотрел на ствол, снова передёрнул затвор, опять поднёс пистолет к виску и вновь нажал на спусковой крючок. Опять осечка.

— Ты не сможешь никого застрелить, ни себя, ни меня, ни его! Я спилил боёк. — Зиновьев поднялся с земли и то плача, то хохоча, спотыкаясь, побежал в глубь леса.