Старые друзья

К о р я г и н. Про вашу голодовку известно. Вы и здесь, в крепости, хотите установить новый порядок! Свой порядок!

Г о л и ц ы н. Вы много занимались крестьянским вопросом?

Ч е р н ы ш е в с к и й. То, что я писал о крестьянстве, печаталось в «Современнике».

Г о л и ц ы н. Все?

Ч е р н ы ш е в с к и й. Не все, разумеется. Многое не разрешалось цензурой.

Г о л и ц ы н. Я имею в виду другое. Ваши сочинения не выходили отдельными изданиями? Прокламация «К барским крестьянам» — разве это не ваше сочинение?

Ч е р н ы ш е в с к и й. Нет.

Г о л и ц ы н. Всеволод Костомаров уверяет, что вы читали ему эту прокламацию. Не могли же вы читать ему чужую рукопись?!

Ч е р н ы ш е в с к и й. Я не читал Костомарову никаких прокламаций.

Г о л и ц ы н. Вы, вероятно, забыли?! Подумайте.

Ч е р н ы ш е в с к и й. Вас ввели в заблуждение. Я не читал Костомарову никаких прокламаций. Вообще у вас скверная агентура. Было известно, что за мной следили, и хвастались, что следили хорошо. И я был спокоен: я знал свой образ жизни. А следить назначили людей плохих, недобросовестных, и вот поставили вас в трудное положение. А может быть, даже скомпрометировали правительство.

К о р я г и н. Вы осмотрительнее выбирайте выражения в отношении правительства.

Ч е р н ы ш е в с к и й. Я о нем ничего дурного не говорю. Я даже сочувствую ему в данных обстоятельствах. Арестовали человека, а никаких доказательств нет. А я все-таки литератор.

Г о л и ц ы н. Значит, вы твердо помните, что не читали прокламацию Костомарову?

Ч е р н ы ш е в с к и й. Я вообще никогда не читаю что-либо написанное мною. Я, как литератор, чрезвычайно горд. И из-за этой гордости чужд авторского тщеславия.

К о р я г и н. Психология!

Г о л и ц ы н. Костомарова!

Офицер уходит и возвращается с  К о с т о м а р о в ы м.

Костомаров, расскажите, при каких обстоятельствах Чернышевский читал вам прокламацию «К барским крестьянам»?

В с.  К о с т о м а р о в. Я пришел к Чернышевскому с Михайловым. Сначала его не было, мы разговаривали с Ольгой Сократовной. Потом пришел Чернышевский. Ольга Сократовна уехала в театр, а Чернышевский стал читать. Тогда мне очень понравилась прокламация. Позже я изменил свои взгляды.

Г о л и ц ы н (Чернышевскому). Теперь вы вспомнили?

Ч е р н ы ш е в с к и й. Господин Костомаров страдает галлюцинациями или имеет намерение оговорить меня. Сначала все было, как рассказывается, а потом он с Ольгой Сократовной уехал в театр. Это может подтвердить Ольга Сократовна.

Г о л и ц ы н. Показания вашей жены, к сожалению, не могут быть приняты во внимание.

Ч е р н ы ш е в с к и й. Можно ли верить человеку, который меняет свои убеждения в зависимости от обстоятельств и местопребывания? Человеку, который не может подтвердить свои слова никакими доказательствами? И потом — я видел Костомарова впервые. Правдоподобно ли, что я стал выдавать себя за государственного преступника человеку, которого я вижу в первый раз? Логично ли это?

К о р я г и н. Слишком много логики и психологии!

Г о л и ц ы н (Костомарову). Что вы еще можете добавить?

В с.  К о с т о м а р о в. Я полагаю, дело не только в этой прокламации. Чернышевский систематически проповедует теорию социализма, доведенного до крайних результатов, то есть до коммунизма.

Ч е р н ы ш е в с к и й. Это где же я проповедую?

В с.  К о с т о м а р о в. В «Современнике».

Ч е р н ы ш е в с к и й. Каждый номер «Современника» просматривался цензурой. Если я заключен в Петропавловскую крепость за преступные статьи в «Современнике», то рядом со мной должен быть помещен и цензор.

Г о л и ц ы н (показывая на Костомарова). Увести!

Костомарова уводят.

Вы правы — цензоры наделали много преступных ошибок. Но надо вам отдать справедливость — вы искусный литератор. Вас надо читать между строк. Сегодня вы меня очень порадовали…

Ч е р н ы ш е в с к и й (удивленно). Чем же я вас мог порадовать?

Г о л и ц ы н. Тем, что вы пишете роман. Роман! Это новое в вашей литературной деятельности! Будем надеяться, ваш замечательный талант окончательно перейдет в русло чистого искусства. И поверьте, мне очень досадно, что я вынужден мешать этой работе. Я должен вызывать вас на эти тягостные допросы. Вы думаете, мне они не тяжелы? К чему все это?! Я ведь лишь для проформы спрашиваю, являетесь ли вы автором прокламации «К барским крестьянам»?! Я знаю, эту прокламацию написали вы. Неужели же мы, два неглупых и уважающих друг друга человека, не можем прийти к соглашению? Есть два пути. Путь первый — вы сознаетесь и суд смягчит наказание. Думаю, оно будет не тяжелым, государь у нас милостивый. И вы скоро вернетесь к вашей деятельности. И сколько романов напишете вы в своей жизни! И есть путь второй — мы будем мучить друг друга этими допросами. Вам в конце концов придется сознаться, но сколько времени и сил будет убито на эти бессмысленные и тягостные процедуры.

Ч е р н ы ш е в с к и й. У вас нет никаких доказательств.