Старый дом

– Да по-хорошему поговорить хотел, – ответил он неохотно, – а она, как меня увидала, вся пятнами пошла, воздух глотает и сипит через силу, что не хотела, мол, черт попутал. А я понять никак не могу, что она там хотела-не хотела. Пригрозил ей малька, стуканул слегка по креслечку, оно под нею и развалилося. Сидит она, значит, на полу, зенки таращит, но не трясется боле. Парниша гундявый кинулся к ней, орет, чтоб заткнулась. Потом за шею ее схватил и колотит, ровно грушу. Пучеглазка головой совсем поникла, слюну пустила. Я его за шкирмон, да в угол швырнул. Вроде затих: об стену дюже приложился, даже кровяка из носа потекла.

– А дальше-то, что было? Ты садись, не стой! – Липа усадила его на табурет, сама рядом на стол облокотилась.

– Платье она расстегнула, – буркнул он, уставившись в пол, – и спицу достала…

– Спицу?! Деревянную?

– Серебро. С камнем желтым, как яйцо перепёлки.

– Ох, да это же… – недоговорила она и вдруг в беспамятстве на Егора завалилась.

– Эй, как вас там? – Вскинулся он с табурета, окликнув коротышку.

– Карл Натанович, – ответил доктор, отвлекшись от документа.

– Ты бы помог что ли, Натанович! – прикрикнул Егор и похлопал Липу по бледным щекам. – Вишь племяшка твоя дюже впечатленной оказалась.

– Девица – крепкая. Корсаж, видать, туговат, – ответил доктор и, послюнявив палец, перевернул страницу. – Гм, печально это все, очень печально.

– А что здесь, собственно, происходит? – вдруг раздался с порога громкий мужской голос.

Липа в руках Егора застонала и приоткрыла глаза. Завидев вошедшего в каморку господина в черном пальто, захлопала ресницами и удивленно спросила:

– Милый, что-то случилось?

– Я бы тоже хотел это знать, дорогая, – с грустной иронией произнес мужчина в черном пальто. – В частности, что за господин в фильдеперсовых брюках так нежно обнимает тебя за тонкий стан?

– О! – вымолвила Алимпия, внезапно обнаружив себя в объятиях Егора. Расцепив его руки, она пересела на стул и закрыла ладонями пылающее лицо.

– Курт Краниц я, – простодушно улыбнулся Егор, выступив вперед. – Подмогнуть хотел красавице. В обмороки падает, голодная, верно.

– Андрей Мякишев. Рад знакомству, – ответил мужчина в черном пальто, пожав ему руку. – Я – муж вот этой самой барышни, которая упала в обморок, что ей совсем не свойственно в силу крепкого здоровья. А вы, стало быть, из немцев будете?

– Я… я… – вытаращился на него Егор, не подготовленный загодя к складной побасёнке.

– Яа, яa, – поддакнул ему Андрей на иностранный манер. – Еще раз рад знакомству.

– Угу, – выдохнул Егор: «Пронесло».

Мякишев хотел еще что-то добавить, но Алимпия вовремя его перебила.

– Андрюша, а с кем остался наш сын? – спросила она.

– Катерину попросил присмотреть, – ответил Андрей и порыскал глазами по комнате. – А где же… Доброго дня, Карл Натанович! Простите великодушно, не приметил вас сразу, – сказал он, углядев склоненного над бумагами доктора. – Молодой человек, верно, ваш родственник?

– И вам не хворать, Андрей Андреевич, – ответил Карл Натанович, взглянув на него поверх пенсне. – Что ж в такую рань пожаловали? Супругу потеряли, али как? Зябко здесь, не снимайте пальто, да и шарфик оставьте. Верно подметили: молодой человек – мой родственник. Правда, очень дальний, если не сказать – далёкий. Так какая забота привела вас сюда?

– Гм… – Андрей нахмурил густые брови, сразу повзрослев годами. – Так я, собственно, вот чего пришел: мальчишка-газетчик прибегал. Говорит, у дома твоего, Лимпуша, полиция и карета «скорой помощи». Видал, как женщину на носилках из подъезда в «красный крест» заносили. Надо бы нам туда сходить, пока жандармов не прислали. Липа, ты как думаешь?

Но Алимпия мужу не ответила – в немом изумлении она смотрела на Егора.

Как-то тихо стало в кладовке.

Андрей глядел на Липу, Липа на Егора, а Егор на рыжего кота, точившего когти о деревянный порог. Только Карл Натанович ни на кого не смотрел. Сняв с головы смешную шапку, он протер платком вспотевшую лысину и пробормотал:

– Да-да, Василёк, сейчас отобедаем.

Вмиг просчитав обстановку, Кравцов решительным шагом подошел к столу.

– Что ж, не стану мешать котиной трапезе! – Он грубо отодвинул плечом доктора, захлопнул папку и сунул ее в мешок. Накрутил на руку горловину и резким движением закинул ношу за спину. Обиженно засопев, он нахлобучил картуз и потопал к двери.

– Постой, Егорша, не горячись! – окликнул его Карл Натанович. – Со мной пойдешь! А вы, семейство Мякишевых, ступайте к дому Аркадия, узнайте, что да как, и возвращайтесь в апартаменты. А я между делом за внуком пригляжу, да и родственника накормлю. Бог с ней с лавкой, позжей откроем.

Глава 4

В тревожных раздумьях пребывал Карл Натанович, восседая в мягком кресле на атласной подушечке, любовно пошитой вдовушкой Богомоловой, за письменным столом.