Старый дом

– Не лопните от восторга, дорогой Карл Натанович. – Легкая усмешка выпорхнула из-под кружевной вуали. – Ваше присутствие здесь меня нисколечко не удивляет: вы какой-никакой, но родственник, а вот что здесь делает этот скоморох из мастерских? – Изящная шляпка баронессы чуть качнулась в сторону парадного входа.

Высокий широкоплечий детина в вытертом бушлате нараспашку прислонился к дверному косяку, полностью загородив дверной проход. Колючий прямой взгляд из-под нахмуренных бровей. Окладистая борода так и просилась в опытные руки цирюльника вслед за пшеничными лохмами, свисающими до самых плеч. Хромовые сапоги явно мечтали о гуталинной чистке, а мятые штаны – о паровой глажке. В огромных ручищах – скомканный картуз. За могучей спиной детины маячил пухлощекий лик Гектора фон Грондберга.

– Любезный, ты часом не приблудился? – вежливо обратился к детине Карл Натанович, нервно поправив съехавшее на кончик носа пенсне.

– Не-а, – отозвался тот, не меняя позы. Голос низкий с наглыми нотками дворового люда. – Это вы, верно, приблудные, господа хорошие, а я здесь в самый раз. Вот и приглашение от конторы имеется. – Он достал из-за пазухи конверт, потряс над головой.

– Могу ли я взглянуть на него? – Баронесса шагнула вперед, требовательно протянув ручку. Но мужик и ухом не повел: уселся на банкетку позади доктора и на даму не глядел, а глядел на важного седовласого господина в пушистых бакенбардах, степенно направляющегося к невысокой кафедре в красном углу залы. Пошитый на заказ смокинг с атласным воротником придавал его располневшей фигуре торжественную величавость дворцового церемониймейстера. – Ну, коли так… – иронично улыбнулась она, приметив нового фигуранта. Изящно опустилась на краешек кресла, аккурат напротив ораторской трибуны и чуть громче, чем следовало, позвала сына: – Гектор, иди уже сюда, не топчись на пороге, будто за милостыней пришел. Да не ковыряй в носу, сколько можно?!

Недовольно выпятив подбородок, молодая поросль фон Грондбергов вяло прошествовала к свободному креслу, незаметно обтерев об штаны указательный палец.

– Если все господа собрались, позвольте я начну, – сочный баритон важного господина прокатился по зале. Заняв свое место за кафедрой, он томительным взглядом мудрого филина обвел притихшую компанию наследников. Легкая тень озабоченности скользнула по выпуклому лбу.

– А где же девочка, позвольте вас спросить? – недоуменно обратился он к баронессе. – Что за причина побудила ее к отсутствию в столь важный день?

– Нет, это невыносимо! – простонала Людвига, нервно откинув вуаль. – Гектор, где девочка? Я же просила ее привезти!

– Да, я, это… не было ее в комнате, – проблеял в ответ молодой баронет, втянув голову в плечи.

– Внизу она, с жонкой моей, – отозвался бородатый детина с банкетки. – Кликнуть, что ль?

– Не надо! – Небрежно махнул рукой седовласый. – Ираклий! – чудно позвал он в сторону. – Приведи девочку. Можно вместе с… жонкой

.

Сутулый паренек в белой рубашке с черными нарукавниками скрылся за парадной дверью.

– Зачем ребятёнка-то тревожить зазря? – недоуменно спросил доктор. – Не дело таскать детей на подобные процедуры.

– Что вы там всё бормочите, Карл Натанович? – раздраженно бросила Людвига. – Говорите громче, либо умолкните вовсе. Гектор, пойди, глянь, где она? Долго нам еще ждать?

– Уже пришли, маман.

В предупредительно распахнутых клерком дверях появилась забавная процессия. Разрумяненная от волнения Христина в каракулевом пальто крепко держала за руку маленькую Алимпию, одетую в серебристый полушубок и шапочку с помпонами. Из меховой муфточки выглядывали розовые заячьи уши. По другой кухаркин бок, вцепившись в подол мамкиной юбки, испуганно таращил глазёнки щекастый мальчуган в овчинном зипуне, перевязанном крест-накрест шерстяным платком. На голове шапка-ушанка, туго завязанная под подбородком, на ногах валенки. Узрев бородача, малец ожидаемо сморщил курносый нос, по пухлой щеке скатилась крупная слезинка.

– Христя, зачем Егоршу-то притащила? – Мужик легонько ударил кулаком по спинке дивана, отчего доктор болезненно поморщился. – Эй, медицина, двинься! Пущай дети сядут. Давай, скидавай на пол свой портфель, ну же!

Протерев днище саквояжа рукавом сюртука, Карл Натанович послушно переместил его на пол. Помог взобраться на диван Липе. Мальчонку Христина усадила себе на колени, чтобы «не шмыргался без присмотру по двору».

– Итак, господа, я начинаю! – громко объявил нотариус, достав узкий свиток, перевязанный шелковой лентой. Круглая сургучная печать коричневой кляксой соединяла ткань с бумагой, подтверждая тем самым неприкосновенность документа. Преисполненный величием момента он аккуратно переломил сургуч и резким движением сорвал ленту.

«Как заправский герольд при дворе короля Артура, – отчего-то подумалось Карлу Натановичу. – Будто приговор читать собрался». Необычайное волнение подкатило к самому горлу и в ту же минуту теплая детская ладошка сжала его потную руку.