Старый корабль

Реализовать этот миллион с лишним — задача непростая, начиная с января, цены поднимались и падали трижды. После открытия приморских городов экспортная цена лапши «Байлун» значительно подскочила — с девятнадцати до пятидесяти одного процента. В целом импортная лапша продавалась по два целых пятьдесят три сотых юаня за цзинь, на внутреннем рынке по одному юаню шестнадцать сотых за цзинь. Досчитав до этого места, Цзяньсу покрылся холодным потом, и всё тело зачесалось от этой огромной разницы. «Когда фабрика перейдёт под мой контроль, организую мощную экспортную группу», — подумал он. Много лет назад суда, перевозившие лапшу в южные моря, стояли в Валичжэне по всему руслу реки, и этот лес мачт был самой прекрасной картиной в мире. Цзяньсу хрустнул костяшками пальцев, сжал руку в кулак и яростно ударил по столу. Жгучая боль пронизала всё тело, он взял одну руку в другую, а перед глазами почему-то мелькнула та девушка, срезающая колючки. Он крепко зажмурился. Пышущее жаром тельце лежало на его крепкой руке и, казалось, вот-вот завертится. Он отнёс её из-под подставки для коровьего гороха в свою каморку… Из плотно зажмуренных глаз выкатилась слеза. Цзяньсу прикусил губу и снова принялся за подсчёты. Выяснилось, что валовая прибыль от экспортных продаж пятисот восьмидесяти шести тысяч пятисот цзиней лапши составила миллион четыреста восемьдесят три тысячи восемьсот сорок пять юаней, а валовая прибыль от внутренних продаж пятисот шестидесяти трёх тысяч пятисот цзиней — шестьсот пятьдесят три тысячи шестьсот шестьдесят юаней. То есть за тринадцать месяцев фабрика получила валовую прибыль в размере двух миллионов ста тридцати семи тысяч пятисот пяти юаней. Это уже после отчисления производственных и транспортных расходов и убытков.

Эта последняя большая цифра невероятно взволновала Цзяньсу. Он даже не стал считать дальше, стараясь запомнить её. Великолепие этой цифры заставило невольно вернуться к положению семьи Суй в двадцатые-тридцатые годы, когда богатство семьи в несколько раз превышало эту цифру, её влияние распространялось далеко за пределы бассейна Луцинхэ, и за несколько десятилетий она заняла заметное место в истории городка… На каждый подсчёт уходило немало времени. Считать на счётах Цзяньсу не умел и работал с красным карандашом. Вспомнились рассказы брата о том, как отец за несколько лет перед смертью занимался подсчётами день и ночь. Тогда это казалось смешным, а теперь, похоже, всё стало ясно. С дальнейшими подсчётами эта сумма будет понемногу уменьшаться. Будет вычтена заработная плата, стоимость сырья, расходы на реализацию, налоги на побочный промысел… Но и тогда это ещё не будет чистая прибыль; потому что наряду с производством лапши производятся и побочные продукты — выжимки и молочко, которые используются в виноделии, как корм для животных и удобрение. Учитывая разницу в качестве и цене, доход от отходов производства следует включить в доход от производства лапши, а это составит ещё одну значительную сумму. Все эти суммы постепенно опутывали его, словно сетью, которая сжималась всё плотнее, и ему уже было не выпутаться.

Во время ночных визитов в цех все эти цифры крутились у него в мозгу. Среди белого пара выстроившиеся в ряд чаны с крахмальной массой, бассейны с горячей и холодной водой походили на колонку нулей в какой-то громадной цифре. Работавшие среди пара люди постоянно добавляли что-то к этой цифре, и он не представлял себе окончательного результата, в котором принимала участие сотня человек. Бесчисленные пряди серебристой лапши попадали из бассейна с горячей водой в бассейн с холодной, чтобы потом розовые руки увязали их и подвесили — ещё один небольшой разряд исчисления. Цифры округлялись, росли по неизменной десятичной системе. Серебряные нити сплетались, спутывались в беспорядке так, что их было уже не разъединить, и колыхались в воде, образуя новые связки. Свободно колыхавшиеся нити теперь чётко выстраивались справа от запятой. Под всепроникающий сверху стук стального ковша крахмальная масса превращалась в тонкие молочно-белые нити, которые тоже вносили свой вклад в увеличение этой гигантской цифры. Каждая маленькая цифра походила на колёсико изобретённого Ли Чжичаном передаточного механизма и, уменьшаясь слева направо, связывалась в единую цепочку этими круглыми тонкими нитями. Когда Ли Чжичан закончит проектирование своего механизма и он будет установлен среди висевшего в цехе тумана, эта громадная цифра мгновенно будет дополняться новыми значениями… Всякий раз, когда Цзяньсу застывал, глядя на производственный процесс, неподалёку раздавался кашель Даси. Однажды Цзяньсу собирался уже уходить, когда на плечо ему легла мясистая рука. По запаху Цзяньсу сразу понял, кто это, но специально не поворачивался.

— Не заснуть, мать его, — проговорил «Крутой» Додо. — Пойдём, пропустим по стаканчику! — Он потянул Цзяньсу на выход, а когда они дошли до пухлой Даси, хмыкнул: — Твой постоянный кашель неспроста, это болезнь. Хорошо, что её может вылечить любой мужчина.