Читаем Старый полоз полностью

Сергеев-Ценский Сергей

Старый полоз

Сергей Николаевич Сергеев-Ценский

Старый полоз

Бездождный май; степь.

Кое-где неглубокие балки и сизые каменные гряды над ними. Скалы эти имеют наклон к югу, точно догоняли они когда-то горы, ушедшие к морю на юг, и не догнали, устали, отстали, угрязли в степи навек, треснули здесь и там, обросли лишаями...

Степь пока зеленая; если не будет дождей еще две недели, начнет желтеть. Степь пока душистая: пахнет волнующе чабером, сладкой душицей, густой желтой ромашкой... Кое-где полосами залег мак, но краснота его жухлая: сгорел и свернул лепестки.

Горизонты дымны и струятся. Верстах в семи в этом прозрачном дыму чуть колышутся два или три минарета: это - татарский город.

Самые короткие тени, - полдень.

Большая отара овец и коз лежит около коша, - жует жвачку, дремлет. Свернулись собаки, уткнувши морды в передние лапы. Чабан и его подпасок тоже растянулись на земле, - сложили около герлыги и сумки, зажмурили глаза, а привычные кофейные лица подставили солнцу: смоли крепче.

Очень древен вид этой майской степи с балками и скалами, этой отары овец и коз, этих пастухов и собак, - до того древен, что если бы каким-нибудь чудом проходил здесь Тиглат-Фелассар I, он сказал бы высокопарно, как это было принято в его времена:

- Вот опять я вижу страну Ашура, столь любезную моему сердцу!.. Сто двадцать львов убил я копьем и стрелами в пешем строю и восемьсот львов убил я с колесницы, защищая эти стада!..

Но проходил мимо не Тиглат-Фелассар с луком и меткими стрелами, а печник Семен Подкопаев с двустволкой, а рядом с ним шел бетонщик Петр со стеблем желтого донника в руках, только что сорванного на защиту от чабанских собак, и Семен зычно крикнул:

- Придержи собак, эй!.. Черти сонные!.. Слышишь?

Минуты через три потревоженные собаки лежали уже снова, слабо урча, а охотники сидели около пастухов и вертели папиросы.

Семен был орлоглавый: череп под сплюснутой кепкой - небольшой; нос как хищный клюв, остро торчащий, и глаза светло-желтые, круглые, узкопоставленные, - птичьи. А Петр был уже лет под пятьдесят, с морщинами глубокими и черными, но с яркой еще рыжиною в усах.

- Сымотрим сибе, - дыва чилавек с винтовкой!.. Я-я... баялси очень...

Широко улыбался старый чабан и жестяную коробку с табаком держал на коленях широко открытой.

Сказал ему Семен, чмыхнув:

- Чего же ты теперь бояться мог?.. Дикий ты человек, поэтому боялся!

- Па-ни-маешь, - с готовностью объяснил чабан, - как раньше, тогда... Зиленый, крас-ный, белый - разный цвет... он-о-о... барашкам не так прахладно глядел... он-о-о... так глядел!

Тут чабан - уже с седыми висками под шапкой - поднял к носу верхнюю губу с подстриженными черными усами, раздвинул и зажег глаза, скрючил перед собою пальцы и начал клацать остатками прокуренных щербатых зубов.

- Прямо, как волк лесовой! - понял его Петр; а Семен пропустил сквозь затяжку:

- Не нравилось тебе это?.. Ты чтобы барашку жевал, а мы чтобы с голоду дохли?.. У-умен!

- Возьми адин!.. Возьми дыва!.. Возьми тыри!.. Он-о-о... все чист стрелял, гонял... Зачем так делал?..

- Это, должно, белые, - сказал Семен и выпустил из узкого носа длиннейшую ленту дыма.

Татарин посмотрел на него, на Петра, на ложе двустволки, очень высоко поднял плечи, отвернулся и пробормотал:

- Все шинель носил, защитцвет имел, винтовкам таскал, - не знаем...

- Жалеет об чем, - о барашках!.. - закивал головою Семен. - А у самого, небось, и теперь тыща.

- Тыщи нет... И семисот нет... - неожиданно чисто по-русски вставил подпасок, красивый подросток, тоже в шапке. - Пятьсот есть.

- Хотя бы пятьсот!.. Мало вам, чертям?..

- Тыриста уштук на чужая рука!.. Там хозяин! - быстро качнул старик головой в сторону города и тут же, дотронувшись до сумки Семена, до половины набитой настрелянными скворцами, добавил отвлекающе: - Шпа-ки? Ку-шать будешь?

- Нет... Для мебели... Шпаки теперь, если ты хочешь знать, первая дичь... Все одно, как осенью перепелки.

- Смотри, Семен, глянь!.. Вон их тута сколько!.. Гибель! - внезапно оживился Петр, сам припадая к земле и только высовывая вперед руку.

Действительно, стая скворцов, невидная раньше, выдвинулась теперь из-за отары. Бойкие птицы, глянцевитые, очень ловкие на вид, подлетывали, шныряли в полузатоптанной рыжей траве, копались в кучах овечьего помета, вели себя, как будто сами были частью отары.

Семен осторожно снял двустволку.

- Стрелять хочишь?.. За-чем, друг?.. Барашкам убьешь! - испугался чабан.

Но Семен только повел в его сторону носом, выставил левое колено, прицелился, и один за другим хлопнули два выстрела.

Шарахнулись овцы все сразу, как одна, даже не успев проблеять; задребезжали козы, бойко вскочив и все сразу оглянувшись на Семена; залаяли собаки.

Семен собрал подстреленных скворцов. Недобитых он, подходя к чабанам, добивал о ложе ружья.

- Сто-ой!.. Эй!.. Нема один живой?.. - крикнул молодой чабан.

- Есть один живой... Сейчас окачурю! - отозвался Семен и в сторону Петра добавил: - Шесть штук!

А скворца этого, живого, он уже держал за ножки, чтобы ударить.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1066. Новая история нормандского завоевания
1066. Новая история нормандского завоевания

В истории Англии найдется немного дат, которые сравнились бы по насыщенности событий и их последствиями с 1066 годом, когда изменился сам ход политического развития британских островов и Северной Европы. После смерти англосаксонского короля Эдуарда Исповедника о своих претензиях на трон Англии заявили три человека: англосаксонский эрл Гарольд, норвежский конунг Харальд Суровый и нормандский герцог Вильгельм Завоеватель. В кровопролитной борьбе Гарольд и Харальд погибли, а победу одержал нормандец Вильгельм, получивший прозвище Завоеватель. За следующие двадцать лет Вильгельм изменил политико-социальный облик своего нового королевства, вводя законы и институты по континентальному образцу. Именно этим событиям, которые принято называть «нормандским завоеванием», английский историк Питер Рекс посвятил свою книгу.

Питер Рекс

История
Медвежатник
Медвежатник

Алая роза и записка с пожеланием удачного сыска — вот и все, что извлекают из очередного взломанного сейфа московские сыщики. Медвежатник дерзок, изобретателен и неуловим. Генерал Аристов — сам сыщик от бога — пустил по его следу своих лучших агентов. Но взломщик легко уходит из хитроумных ловушек и продолжает «щелкать» сейфы как орешки. Наконец удача улабнулась сыщикам: арестована и помещена в тюрьму возлюбленная и сообщница медвежатника. Генерал понимает, что в конце концов тюрьма — это огромный сейф. Вот здесь и будут ждать взломщика его люди.

Евгений Евгеньевич Сухов , Евгений Николаевич Кукаркин , Евгений Сухов , Елена Михайловна Шевченко , Мария Станиславовна Пастухова , Николай Николаевич Шпанов

Приключения / Боевик / Детективы / Классический детектив / Криминальный детектив / История / Боевики