Старый Сантос и его потомки

Происходил он из старинного рода, берущего свое начало из глубины веков в Испании… В старинных письменах и пожелтевших фолиантах, в пинкусах, которые кое-где еще сохранились, можно прочитать о тяжелой жизни, страданиях и сражениях, в которых участвовали Сантосы. Это были люди сильные и гордые; они не давали себя в обиду, отстаивая честь и справедливость.

Навсегда врезалась в память поколений история одного из предков Сантосов — Эзры, знаменитого виноградаря и винодела из-под Мадрида, чей виноград и вино когда-то славились по всей стране и украшали царские столы. Этого славного винодела очень уважали за честность, мудрость, за трудолюбие. Он был и солдатом, с оружием в руках отважно защищал эту землю от нашествия иноземцев.

Это был работящий человек, который вечно возился с лозами и винами, а досуг отдавал старинным фолиантам. Он всю жизнь искал правду, но так и не нашел, и был разочарован… Хотя по большим праздникам он и ходил молиться в синагогу, хотя приносил божьим служкам то, что им положено было приносить, — но верующим он никогда не был, за что на него смотрели косо отцы общины. Немало натерпелся он и от набожных соседей… В стране он наблюдал много несправедливости, много фальши и всякой мерзости. Угнетены были его братья по вере, и угнетали их главным образом свои же богатеи. Ни разу не заметил он, чтобы всевышний вмешался и заступился за обездоленных. Не карал господь бог и кровожадных правителей, богачей, ростовщиков, которые грабили бедный люд, отбирая последнее. Эзра Сантос был свидетелем того, как богатеи, которые истово молились, легко изменяли своей вере, своему богу и переходили в новую веру, поклонялись чужому богу, когда это им было выгодно…

Во время чудовищной инквизиции, когда на площадях пылали костры, на которых сжигали еретиков, не желавших принять другую веру, Эзра Сантос собрал своих сыновей и сказал им, что уверен в их стойкости и надеется, что никто не дрогнет перед лицом нависшей над ними смертельной опасности. Он поучал своих сыновей, чтобы никто не посмел склонить голову перед палачами, перед угнетателями и прочим сбродом. Пусть каждый сражается до последнего вздоха за свой клочок земли, политый кровью и потом дедов и прадедов.

Сгущались тучи над старым Эзрой Сантосом. Смертельная опасность нависла над ним. И если он будет присужден инквизиторами к смерти на костре и кто-нибудь из его сыновей из страха вздумает унизить себя и народ свой, говорил он, то Эзра Сантос из пепла встанет и покарает труса и изменника…

Но старику ни с кем не пришлось рассчитываться: никто не опозорил его седую голову.

О завещании и упрямстве старого Сантоса узнали инквизиторы, и хотя было строжайшее царское повеление не трогать непревзойденного винодела, имеющего притом большие заслуги перед отчизной — он воевал на суше и на море за Испанию, — все же Эзра стал жертвой кровожадных инквизиторов.

Соседи Сантоса очень уважали старика. Всегда жили дружно, в полном согласии. Он делился с ними последним куском хлеба в неурожайный год, помогал людям, как только мог, уважал их обычаи, повадки, праздники, веру. Эта нерушимая дружба Сантоса с соседями также была не по душе инквизиторам. Сперва они явились к нему с намерением согнать его с земли, отнять виноградник, пытались растоптать, вырубить лозы, отравить его ви́на, насмехались над его обычаями, привычками, верой. Но наткнулись на дружный отпор старика и его сыновей. Эзра Сантос не вытерпел издевательств, схватил дышло и ринулся на противников. Впоследствии они ему жестоко отомстили. Когда сыновей не было дома, душегубы ворвались, заковали старого виноградаря в цепи, выволокли во двор и, окровавленного, в изодранной одежде, гнали по улицам и переулкам деревни, плевали в лицо, всячески над ним издевались и насмехались.

Свистя и улюлюкая, гнали они его по дороге на Мадрид, а по пути присоединилась к ним орда пьяниц. Сантоса приволокли на площадь, где пылал костер. Инквизиторы сообщили старому мастеру, что он может спастись от костра при одном условии: если откажется от своего народа, изменит вере. Но Сантос с отвращением отверг все это. Он не продается и не продаст свою совесть! Лучше смерть!

И старик обрушил страшные проклятья на головы инквизиторов, фальшивых и ничтожных владык, которые допустили в стране столь дикое бесчинство!

На вдохновенном лице седовласого старика отражалось пламя костра. В глазах его не было ни страха, ни сожаления. Палачи медленно вели гордого старика к костру, надеясь, что он опомнится и смирится. В это время на балкон своего дворца вышел монарх со своей свитой посмотреть экзекуцию. Он забыл о заслугах старого солдата и гражданина страны, но, видя, как гордо шагает старик навстречу смерти, обомлел от страха. Старик и головы не повернул в сторону монаршего дворца. Большие сверкающие глаза его искали кого-то в толпе. Он искал своих сыновей — пусть видят, что отец не склонил голову перед кровожадными палачами.