Старый Сантос и его потомки

— А я уже подумал бог знает что… При чем здесь я? Все претензии адресуй к Лесе. Она у тебя забирает парня, а не я… — И, подумав немного, добавил: — Да это и не страшно, будем сватами. Готовься к свадьбе…

— Но ты нас режешь без ножа! — продолжал Мазур. — Уйдет от пас Шмулик, мы останемся без электрика, без киномеханика, без мастера на все руки…

— А я тебе, Перец, давно говорил: пора готовить новые кадры… К тому же он не уезжает за тридевять земель. Перейдет через кладку — вот вам и электрик и киномеханик!

— Нет, Петрусь, гости нам не нужны. Нам нужен свой механик! Пусть Леся переходит к нам. Ее школа ведь на нашей территории.

— Давай, Перец, не будем ссориться. Отгуляем свадьбу, потом будем вести переговоры, кто куда пойдет… Этот конфликт так просто мы не разрешим.

Том временем к потоку собрались люди с обеих сторон яра. Они прислушивались к спору двух председателей и посмеивались.

— Ну ладно, отложим разбор дела на потом, а сейчас давай решать, где справлять свадьбу: у нас или у вас?..

— Это вопрос несложный, — сказал Петро Гатчинский. — У пас в этом деле имеется большой опыт. Думаю, что начнем в Лукашивке, в саду Кузьмы, а завершим у нас — в ружицком клубе. И никто не останется внакладе…

Симха Кушнир, который пришел сюда, чтобы Мазур подписал чеки в банк, услыхав, о чем идет спор, тут же вмешался.

— Опять свадьба? — уставился он на председателя, а затем перевел вопросительный взгляд на Гатчинского. — Интересно, за чей счет будете справлять свадьбу? Две свадьбы на моей шее уже висят с осени, и я не знаю, как выкрутиться…

Перец Мазур с улыбкой взглянул на бухгалтера, подписал чеки и вернул ему книжку.

— Ай-яй-яй, Симха! Ты у пас в артели, можно сказать, министр финансов. А задаешь детские вопросы. Ничего, что-нибудь придумаешь, чтобы к нам не придирались контролеры… А чтобы на тебя не наседали, пригласи их на свадьбу… Не засиживаться же нашим девчатам и хлопцам до седины. Пусть играют свадьбы. Пусть женятся, замуж выходят…

Не успел еще Перец Мазур договорить, как откуда ни возьмись появилась Рейзл с толстой сумкой, набитой письмами и газетами. На сей раз она пришла без обычного шума, тихонько, почти на цыпочках и даже позабыла поздороваться. Глаза ее были красны: видимо, этой ночью мало спала, не иначе как читала письма, которые теперь разносит.

Услышав, о чем спор, она скептически махнула рукой:

— Эт! Вам, видать, больше нечего делать, так вы глупостями занимаетесь… Какие теперь свадьбы? Что вам только приходит в голову?

Все недоуменно уставились на нее.

— Послушай, Рейзл, дорогая, что случилось? Почему ты такая мрачная, скажи скорее, душу не выматывай, — сказал Перец Мазур. — На всех свадьбах ты ведь самая почетная гостья…

— Да… Была когда-то, не теперь… — удрученно ответила она. — Теперь, кажется, будут у нас свадьбы без женихов…

— Что за вздор ты мелешь? Говори толком, Рейзл, что случилось? Почему у тебя на глазах слезы? Говори уже. То болтаешь целыми часами, остановить невозможно, а сейчас из тебя слова не выдавишь!

— Ну, не терзай душу, скажи, что произошло?

— Ой, и не спрашивайте! — стала она вытирать слезы, катившиеся по щекам.

Немного успокоившись, она присела на камни. Перелистывая какие-то бумажки, сказала:

— Видите, тащу ребятам целую кучу повесток. В военкомат вызывают. Берут наших хлопцев в армию… Из Ружицы и Лукашивки… Что-то не к добру… — Взглянув на Гедалью Сантоса, который спускался сюда, добавила: — И вашего сына призывают… Вот повестку передайте… И даже сыну Менаши, сержанту, прислали повестку, хоть он только недавно вернулся со службы… И многим хлопцам из Лукашивки… Никогда еще я столько повесток не разносила…

Люди притихли, глядя на пачку повесток, которые держала в руках Рейзл. Несколько минут все ошеломленно молчали. Напряженную тишину нарушил Симха Кушнир:

— Что ты за человек, Рейзл? Вечно ты любишь подымать панику. Подумаешь, принесли ребятам повестки… Ну что тут такого? Идут утки босиком или гуси без подштанников? А может, зовут ребят на какие-то сборы?.. Пару месяцев послужат, а потом вернутся…

— Ой, не говори, Симха! — перебила его Рейзл. — В такое время, когда весна и на поле и на плантациях не оберешься работы, зря не вызовут на сборы. Неспроста это. Здесь что-то другое. Вот не сойти мне с места, но мне кажется, что на свете очень плохие дела. Мое сердце недоброе чует…

Обычно, когда Рейзл начинала говорить, это вызывало шутки, смех. Теперь окружающие слушали ее молча, удрученно смотрели на повестки в ее руках. В этот ранний час молчало все вокруг. Листва, кусты, деревья. Молчали и шумливые обычно дети, сбежавшиеся сюда со всех сторон. Увидев озабоченные лица взрослых, слезы на глазах тети Рейзл, они застыли на месте. Только не переставал журчать, разбиваясь о каменные берега, поток, устремляя свои буйные чистые воды вниз, к мутным волнам Днестра.

— Да… А мы здесь спорим о свадьбе… — нарушил кто-то напряженную тишину. — Пожалуй, свадьбы и вообще веселье придется отложить…