Старый тракт (сборник)

3 декабря

Утром позвал редактор, сказал:

— Собирайтесь лететь в Чанчунь. Вас вызывают в Политуправление Ставки.

Стал собираться. Днем снова позвал редактор:

— Вы остаетесь здесь. В Чанчунь полетит Луговской.

К вечеру получил телеграмму от А.: «Получено из Москвы известие о твоей демобилизации, ждем домой».

6 декабря

Вчера был в клубе писателей на «литературной среде». П. Комаров познакомил с В. Ажаевым и Н. Задорновым. Первый молчалив, застенчив и даже мрачно насуплен. Второй, наоборот: сыплет историю за историей и так увлекательно, что заслушаешься.

Попросили выступить и меня. Я рассказывал о нашем походе через Хинганские отроги и пустыню Чахар.

П. Комаров попросил:

— Можно использовать из ваших рассказов один сюжет?

— Какой?

— Безводье в походе.

— Пожалуйста!

— Напишу стихи, — пообещал Комаров.

27 декабря

Секретарь редакции майор П. Фаерштейн был на узле связи, говорил по прямому проводу с полковником, редактором газеты М.Ф. Мельянцевым, который находится в Чанчуне в Ставке. Тот сообщил: приказ начальника Главпура об увольнении Маркова есть.

4 января 1946 года

Живу все еще в Хабаровске в ожидании отъезда домой. Если комендант станции исполнит свое обещание, то седьмого января уеду.

Вот и пришла пора новой жизни, новых желаний и надежд.

3

Как видит читатель, не так уж много сохранилось записей о моей военной поре. Правда, записная книжка моя в коричневом переплете, которую я протаскал в кармане брюк четыре года, изрядно пообносилась, и десятка полтора записей совершенно стерлись. Кроме отдельных слов, разобрать ничего невозможно. Думаю, однако, что эти записи, относящиеся к сорок первому году, могли лишь дополнить какие-то отдельные штрихи, но принципиально изменить ничего не смогли бы. Восстанавливать эти записи по фантазии я не стал. Я хочу остаться перед самим собой и другими таким, каким я был в те далекие годы, находясь в войсках, о действиях которых не писали в сводках Совинформбюро. Записная книжка военной поры пролежала в моем столе более тридцати лет. Мне казалось, да, честно сказать, и теперь еще кажется, что в годы Великой Отечественной войны было столько героических подвигов, что я не имел права занимать читательское внимание рассказом о довольно будничной, хотя и военной жизни.

Но вот в самое последнее время я все чаще и чаще стал думать: а так ли это? Военная жизнь советского гражданина — понятие широкое и значительное. И что бы ни выпадало на плечи военному человеку — слава и геройство или повседневная служба, в которой нет условий для подвига, его обязанность честно и до конца исполнить свой сыновний долг перед Родиной.

С трудом перебелив свои записи из книжки военной поры, я долго не знал, какими словами закончить эту короткую повесть. И тут помог случай. Недавно я получил письмо, которое хотел бы привести здесь полностью:

«Дорогой Георгий Мокеевич! От всей души благодарю Вас за книгу “Орлы над Хинганом”. Вы даже не можете себе представить, как она дорога мне. Перечитал ее еще раз, и перед моими глазами возник занесенный песками поселок, ровная монгольская степь и чахарская пустыня, по которой мы наступали в августе 1945 года. Многое напомнила мне Ваша книга. Я сразу почувствовал, что Вы пишете об одном из батальонов 278-й стрелковой дивизии, которой я командовал. Не зря Вы к нам частенько ездили из Читы с поэтом Молчановым-Сибирским.

Мы всегда были рады Вашему приезду. Расскажете, бывало, самые последние новости. Солдаты любили Вас послушать. Они тянулись к правдивому живому слову. Условия ведь у нас, как Вы помните, были тяжелые. Фронтовую норму нам не давали. Топливо сами добывали в голой степи. Но мы, несмотря ни на что, выполнили свой долг, избавили нашу Родину от войны на два фронта: сдержали самурая. Это Вы хорошо показали в своей книге.

Я был очень рад, когда во время маньчжурского похода увидел Вас в своей дивизии. Вид тогда у Вас был, как мне помнится, настоящий фронтовой. Весь в пыли и поту, глаза ввалились, лицо обгорело от знойного солнца. Я помню, в этот день позвонил мне наш командарм 17 генерал А.И. Данилов и сказал: “К вам поехал автор “Строговых”. Сохраните его, поберегите, а то мы можем остаться без второй части романа”. Но где за Вами приглядишь! У Вас свои задания, то Вам на передовую надо, то на узел связи. Я помню, Вы говорили, что Вам надо все повидать своими глазами. Без этого нельзя писать правдиво о войне. Вот Вы и делили с солдатами всю тяжесть трудного маньчжурского похода.

Когда я читал Вашу книгу, то убедился, как много Вы увидели, шагая по пустыне и преодолевая отроги Большого Хингана. Вместе с солдатами. Конечно, Ваши выезды в передовые отряды были связаны с риском для Вашей жизни.

Никогда не забуду, как Вы “однажды” подвели меня, когда Вы, продвигаясь с передовыми частями, были атакованы “смертниками” — японцами. Вам помогли уничтожить “смертников” зенитчики.