Статьи из журнала «Крестьянка»

Через час вам придет sms-ка. Либо «Прости, я была неправа», либо «Ты все-таки отъявленный подонок», либо «Хоть ты и подонок, но без тебя я все еще не могу». Вы не ответите. Тогда вам придет еще двадцать sms-ок. Потом послышатся ночные звонки. И вы начнете на них отвечать, и все потянется снова — отчасти еще и потому, что раба любви бывает хороша собой. И в постели, кстати, тоже — поскольку она, в отличие от многих других типов, умеет получать удовольствие от процесса. Собственно, этот процесс и составляет ее главную эмоциональную подпитку. Любит ли она вас? Наверное, только не «вас», а свою влюбленность; свои ощущения, которые вы ей дарите; свою одержимость, которая резко завышает ее самооценку — вот какая я одержимая! Ахматова, кстати, совсем не принадлежала к этому типу, была слишком трезва и умна для этого, и любовь никогда ее не одурманивала; вот уж кто не умел опьяняться ничтожествами! Все ее возлюбленные (по крайней мере те, с которыми было что-то серьезное) представляли из себя нечто: Гумилев, Недоброво, Анреп, Пунин, Шилейко — умнейшие люди своего времени, даже и Гаршин был человеком исключительного обаяния, и сэр Исайя Берлин был выдающимся европейским философом… Ей было важно чувствовать другого человека — и потому ее любовные стихи, посвященные одному, так заметно отличаются от стихов к другому, хотя сходные мотивы (несколько мазохистские) всегда налицо. Что до Цветаевой — «Поэма конца» могла быть обращена к кому угодно: героя не видно. Важно, что мир рушится, а отчего — и даже из-за чего они расстаются — нам по-настоящему неважно. И любовные ее письма к Гронскому или Штейгеру — практически неотличимы, хотя и те, и другие — шедевры: ей же неважно, что Гронский, допустим, совсем юноша, а Штейгер — вообще не по этому делу. Она обрушивается на человека всей своей бурей — и всегда уходит неудовлетворенной, ибо равного нет, а найдись равный — она бы его не приняла. Как избавиться от мучительных отношений с рабой любви? Непонятно. Разумеется, она тут же переключится на другого, как только подвернется этот другой, — но он может подвернуться завтра, а может и через месяц, и месяц этот вы проведете на раскаленной сковороде. Чем холоднее и равнодушнее вы будете, тем большая пылкость ожидает вас в ответ. Попытки скандала не пройдут: скандал — ее любимая, самая естественная среда. Оттяжки, переносы встреч, ссылки на занятость приведут к новым упрекам, и если вы не совсем бессердечны, то хроническое чувство вины, которое она умудрится воспитать в вас уже со второй встречи, заставит вас в конце концов прервать затворничество, и все закрутится с новой силой. Есть один выход — циничный, гнусный, что говорить, но единственно возможный. Дело в том, что такие женщины совершенно не выносят, когда их любят. Тот, кто в них влюбляется и от них зависит, — ничтожество и тряпка. Счастливая любовь — не для них, взаимности они бегут и втайне ее ненавидят. Поэтому если вам не повезло втюриться в рабу любви — будьте уверены, что она бросит вас немедленно, а если посчастливилось остаться холодным, но вы не лишены актерских способностей и можете изобразить страсть — немедленно действуйте. Полномасштабно. Во все тяжкие. Изображайте зависимость, привязанность, доходящую до прикрученности, преданность, переходящую в навязчивость, — и через неделю вы станете ей неинтересны, потому что ей не из-за чего будет убиваться, не о чем писать стихи, не на что жаловаться подругам. Сделайте все возможное, чтобы она поверила: вы пленены, опьянены, порабощены. И уверившись в этом, она немедленно, с редким цинизмом вытрет о вас ноги — чтобы никогда уже о вас не вспоминать. Эти женщины прощают все — кроме человеческого обращения. В случае же, если вы к ним безразличны и не можете изобразить пылкость — вас можно поздравить. Это навсегда. До тех пор, пока кто-то не возненавидит ее еще сильнее.

№ 12, декабрь 2008 года