Статьи, предположительно написанные Лесковым

Слава Богу, наконец весточка о петербургских посредниках появилась в конце декабря на страницах «Современной летописи». Автор статьи, столичный мировой посредник третьего участка (заключающего в себе полицейские части Литейную, Рождественскую и Каретную), откровенно говорит то же самое, что и мы говорили, то есть что «по настоящее время нигде ничего не было еще публиковано о деятельности столичных мировых учреждений»; почтенный посредник подтверждает наши слова, что, по ст<атье> 37-й положения о губерн<ских> и узедн<ых> по крестьянским делам учреждениях, посторонние лица имеют право являться на оные в качестве свидетелей при разборе спорных дел. Господин посредник прибавляет: «Если бы автор заметки о непостижимой таинственности столичных мировых учреждений, помещенной в 258-м номере „Северной пчелы“, зашел к нам в качестве постороннего свидетеля, то он, верно, убедился бы, что в делах наших нет таинственности непостижимой».

И рады были бы мы исполнить давнишнее и самое искреннее желание свое посетить которое-нибудь из заседаний петербургского мирового съезда, но, скажите ради Бога, какая же есть возможность устроить это посещение? Петербургский мировой съезд представляется нам каким-то мифом: мы вовсе не знаем его; сколько ни следим, едва ли не со всеми нашими периодическими изданиями, сколько ни читаем казенных публикаций, нигде не нашли мы четырех важных и необходимых оглашений:

1) Где именно помещается петербургский мировой съезд?

2) В какие числа месяца и в какие именно часы бывают заседания?

3) Точно ли он, по букве закона, допускает в свои заседания посторонние лица для присутствования в качестве зрителей или свидетелей решения дел и обсуждения вопросов?

и 4) Не следует ли он образцу иных мировых съездов, вежливо, как говорят, отстраняющих посетителей, под тем предлогом, что из посторонних лиц право входа имеют лишь помещики и владельцы имений, о которых в заседании пойдет речь и дело?

Что же касается бытности при разбирательстве дел того или другого посредника, то для этого человеку, занятому постоянно журнальною работою, необходимо знать адресы всех посредников и часы их приема, чтобы безвременным посещением домашнего очага мирового лица не застать его еще в постели либо не помешать ему во время обеда. Times is money,[4] а даром терять время, да еще в широких размерах, право, не приходится.

Подождем! Может быть, мы и дождемся этой публикации, о которой говорили в № 273 нашей газеты; авось дождемся и того, что узрим наконец печатные протоколы заседаний и с. — петербургского губернского по крестьянским делам присутствия! А нечего греха таить: многие провинции далеко перещеголяли его на этом пути!

<ПО ВОПРОСУ О БОЛЬШЕЙ ДОСТУПНОСТИ НАШЕМУ ПРОСТОЛЮДЬЮ ВРАЧЕБНОЙ ПОМОЩИ >

С.-Петербург, понедельник, 15 января 1862 г

Вопрос о большей доступности нашему простолюдью врачебной помощи издавна составлял и составляет предмет особенной заботливости и правительства, и частных лиц. Давно уже замечено, что наш мужик больше верит какой-нибудь бабе-знахарке и симпатичнее смотрит на своего брата-ведуна, чем питает уважение к лекарю из «благородных». Виной этому сколько та тьма, в которой народ наш столь долго был погружен по не зависевшим от него самого обстоятельствам, столько же, если не более, и то отчуждение и рознь, которые до настоящего времени характеризовали отношения одного сословия к другому. Это-то отчуждение и недоверие не к своему брату в связи с темным пониманием плохих научных сведений в наших уездных и сельских врачах, а с другой стороны, воззрение на врача, как на чиновника, все помышления свои направляющего лишь на то, чтобы как можно побольше получить с болящего мужика, конечно, не могли постоянно не отдалять крестьянина от целого сословия врачей и не заставлять его искать спасения в шарлатанстве деревенских баб и знахарей.

Были, конечно, тут исключения, и исключения блестящие, особенно в больших имениях, не покинутых на произвол управителей, а время от времени посещаемых землевладельцами. Таких имений было немало, и, чтобы недалеко ходить за образцами, назовем первое попавшееся на память, хоть, например, местечко Смелу, принадлежащее графу Бобринскому, находящееся в Черкасском уезде Киевской губернии и издавна уже знакомое целому миру образованных наших сельских хозяев по своей, так сказать, образцовости, по давнему уничтожению в здешних сельских школах телесных наказаний и по порядочности и систематичности устройства медицинской и врачебной части.

Учреждение сельских аптек и облегчение способов подавать страждущим крестьянам врачебное пособие, при сметливости землевладельца и при способности его дирижировать сподручными финансовыми средствами, могло в прежние времена обходиться помещикам иногда чрезвычайно дешево, могло даже не стоить ни копейки.