Статьи военных лет

Эта бесформенная глыба с воздетыми руками сгрызла в разных Освенцимах, может быть, двадцать миллионов жизней. Никто не удивится, если при окончательном подсчёте эта цифра вдвое возрастёт. Можно исчислить сожжённые деревни, даже рубли, потраченные на порох и танки, — нельзя устроить перекличку мёртвым. Сколько их, о которых некому не только плакать, но и вспомнить. Суд свободолюбивых народов разберётся, кто повинен в содеянных мерзостях: не все, но многие. Они хотели обратить нас всех в бессловесных доноров костной муки и человеческого волоса. Но мир не пал, как Рим, который всегда любил класть свою тиару к ногам очередного Гензериха… Что ж, пришла очередь расплаты. Выходите вперёд, оборотни и упыри, кладбищенские весельчаки и экзекуторы, — не прячьтесь в недрах нации, которую вы обесславили надолго. Согласно параграфам германской юстиции, кара преступнику назначается за каждое преступление в отдельности: убивший троих приговаривается к смерти трижды. Всякий из вас должен был бы умереть по тысяче, по сто тысяч, по миллиону раз подряд, — вы умрёте по разу. Никто не упрекнёт победителя в отсутствии милости. Уйдите же, перестаньте быть, истайте вместе с пороховою гарью, закройте гробовою крышкой своё поганое лицо, дайте нам улыбаться такой весне!

Пушки одеваются в чехлы. Милые лесные пичуги недоверчиво обсуждают наступившее безмолвие. Оно громадно и розово сейчас, как самый воздух утра над Европой… а ещё недавно, когда истекали последние минуты войны, казалось — никакого человеческого ликованья нехватит насытить его до конца. Нет, радость наша больше горя, а жизнь сильнее смерти, и громче любой тишины людская песня. Ей аплодируют молодые листочки в рощах, ей вторят басовитые прибои наших морей и подголоски вешних родников. Её содержанье в том, о чём думали в годы войны все вы — кроткие, красивые наши женщины у заводских станков, вы — осиротелые на целых четыре года ребятишки, вы — солдаты, в зябкий рассветный, перед штурмом, час!.. Только в песне всё уложено плотней, заключено в едином слове — Победа, как отдельные росинки и дождинки слиты в могучий таран океанской волны. Это песня о великой осуществлённой сказке, которая однажды пройдёт по земле прекрасным, в венчике из полевых цветов, ребёнком… Отдайтесь же своей радости — современники, товарищи, друзья. Вы прошагали от Октября до Победы, от Сталинграда до Берлина, но вы прошли бы и вдесятеро больший путь. Всмотритесь друг в друга, — как вы красивы сегодня, и не только мускулистая ваша сила, но и передовая ваша человечность отразилась в зеркале победы. Не стыдитесь: поздравьте соседа, обнимите встречного, улыбнитесь незнакомому — они так же, как и вы, не спали в эти героические ночи, — машинист или врач, милиционер или академик. Нет предела нашему ликованью.

И если мы не умеем измерить глубину нашей радости, ещё менее способны мы постигнуть всё величие Гения, создавшего этот праздник. Мы знаем — и как хрустит гравий, когда он идёт на парад, и как развеваются на ходу полы его длинной шинели, и как в президиумах исторических заседаний он аплодирует своему народу, и как он глядит вдаль, различая детскую улыбку на расстоянии тысячелетья… но даже и внуки наши, отойдя на век, еще не увидят его в полный исполинский рост. Его слава будет жить, пока живёт человеческое слово. И если всю историю земли написать на одной странице, и там будут помянуты его великие дела. Этот человек защитил не только наши жизни и достояние, но и само звание человека, которое хотел отнять у нас фашизм. И оттого — первые цветы весны, и первый свет зари, и первый вздох нашей радости — ему, нашему Сталину!

 «Правда», 11 мая 1945 г.

Полдень победы

Воины возвращаются в отчий дом.

Столица, когда-то молча проводившая своих детей на тяжкий бранный подвиг, теперь с песнями встречает их в своих предместьях. Со всех концов Европы они пришли на Красную площадь рапортовать вождю. Сюда глядит история с кремлёвских башен и устремлены взоры братских республик. Сегодня эта площадь — как ладонь Родины с горстью отборного зерна Сталинского урожая. И если в этот день каждый мысленно подводит итоги своему четырёхлетнему труду, эти люди могут гордиться больше остальных сограждан. В их руках — ключи от счастья, собственноручно отбитые ими у смерти.