Статьи за 10 лет о молодёжи, семье и психологии

Призерами чуть было не стали восьмиклассницы из школы № 22 Приморско-Ахтарска, что на Кубани. Вдохновленные сценарным планом 18–летнего Димы Бычкова, они приволокли за волосы свою сверстницу, по имени Рита, на стадион, расположенный неподалеку от школы, и в течение двух с лишним часов избивали ее перед объективами камер. В результате, кроме сотрясения мозга и опасных для органов гематом, девочки получила закрытый компрессионный перелом позвоночника со смещением дисков. Правда, вожделенную премию получить не удалось: не дотянул «творческий коллектив» до трех часов. И не потому, что «рука бойца колоть устала», а просто кто-то помешал. Но уже в тот же день восьмиминутный клип оказался в Интернете. А еще журналистке Ирине Давыдовой, которая написала об этом чудовищном случае в статье «Денег и зрелищ», школьники показывали минутный клип. В нем Риту и ее подружку Иру, пришедшую к ней на помощь, уже не только избивали, а и лихо убивали под бодрый рэповский мотивчик. Компьютерные технологии позволяют сейчас «подредактировать» документальную съемку, усугубив ее содержание. Убийство — это же круче, чем избиение! Соответственно, и смотреться будет с большим интересом.

Вторую историю хочется не пересказать, а процитировать. «Новые известия» от 6 февраля 2008 года: «В городе Кольчугино Владимирской области на Вечном огне пьяные подростки сожгли человека. Несмотря на попытки местных властей замалчивать этот факт, скандал выплыл наружу, сообщает РЕН-ТВ. Вечером 1 января Алексей Денисов возвращался из гостей домой. Проходя мимо городского Вечного огня, он сделал замечание группе пьяных подростков, развлекавшихся прямо на воинском мемориале. Тут же началась драка, силы оказались неравны — четверо против одного. После того как защитник Вечного огня уже не мог сопротивляться, его ограбили и стали в буквальном смысле поджаривать на Вечном огне, держа за руки и за ноги.

Ольга Денисова, мать Алексея Денисова, сообщила, что „шанса не было. Они его уничтожали наверняка“. Тетя погибшего Марина Сторожкова рассказала: „Потом они его подняли за руки и положили на звезду лицом, и руки у него получились, как будто он лежал и обнимал звезду“.

Трагедия произошла в самом центре Кольчугино — напротив городского суда и в 50 метрах от здания местной администрации. Центр города уже превратился в неконтролируемый криминальный очаг, сообщает телекомпания… Сегодня семья Денисовых не только скорбит на могиле своего сына, внука и племянника, но и экстренно, под проценты, берет денежный кредит. На оплату услуг юриста нужно 70 тысяч рублей. Бесплатный полагается только обвиняемым. Женщины боятся, что подонков признают „невменяемыми“, а сроки заключения будут оскорбительно малыми».

Спустя полтора года родственники зверски замученного человека могли бы уже не хлопотать и не занимать такие огромные деньги на юристов. Летом 2009 года было торжественно объявлено, что в Кольчугино открылся ювенальный суд. А ювеналы, как известно, против «репрессивного подхода». Так что теперь, боимся, в городке, центр которого «уже давно превратился в неконтролируемый криминальный очаг», юные преступники почувствуют себя полновластными хозяевами жизни.

Жертвы прав не имут

В Приморско-Ахтарске, по крайней мере, произошло именно так. Ювенального суда там, правда, пока еще нет, но регион этот ювенально-пилотный. О чем журналистке, писавшей про девочек — конкурсанток, видимо, было неизвестно. В противном случае она бы вряд ли так недоумевала по поводу мягкости наказания. «Малолетним садисткам», как назвала их автор статьи, дали пять и семь лет условно. Не удивил бы ее, знай она о ЮЮ, и тот факт, что заказчики садистского избиения в деле не фигурировали. И то, что общественность не была допущена в зал суда. Обе эти детали типичны для ювенальных процессов. Первая потому, что отсутствие «заказа», а значит, злого умысла, снижает тяжесть преступления. А вторая — закрытость процесса — подается ювенальщиками как одно из средств защиты детей (то бишь несовершеннолетних преступников): дескать, присутствие посторонних может травмировать хрупкую детскую психику. Хотя в данном случае, как и во многих других, ссылка на хрупкость детской психики, по меньшей мере, неуместна. Юные преступницы нисколько не испугались судимости. «Из зала суда, — пишет Давыдова, — выходили героинями». И, никого не боясь, снова угрожали расправой своей недавней жертве.

На самом деле закрытость подобных процессов позволяет без всяких помех — ни со стороны родственников потерпевших, ни со стороны прессы и общественности — творить беззаконие. Все это весьма характерно для тоталитарных систем, каковой — на Западе об этом говорят все громче — и является ювенальная юстиция. Характерной особенностью этого образчика тоталитаризма является выгораживание преступников, а не защита жертв.