Статьи за 10 лет о молодёжи, семье и психологии

— Лучше задумаемся о другом: что значит, когда в таком богатейшем языке как русский нет культурных слов для обозначения плотской любви? Это значит, что культура строго секретит саму тему. А на каком языке говорить? Есть мат и есть гинекологическая латынь. Ну, наши секс-просветители домашние, российские, они конечно говорят, что гинекологическая латынь — это самое оно. Но представьте себе, что ребенку говорят «пенис», «фаллос», «оргазм», «эрогенные зоны». Это вообще конец света. Я бы даже сказала, что нужно трижды подумать, что гаже, вредней для психики: мат, который ребенок воспринимает как откровенную непристойность или «культурное» просвещение на гинекологической латыни. Я считаю, что второе гаже.

— Я тоже так думаю, честно говоря. Мы часто слышим: «Плохо, если ребенок об этом узнает в подворотне. Плохо, если об этом ребенку расскажут в туалете». Но если ребенку «про это» расскажут в туалете, то это всегда будет туалетно. Если в подворотне, то это будет нести свой отталкивающий стыдливый момент. Поэтому мне кажется, что даже подворотня в какой-то степени есть сохранение того, чему даже название сегодня совсем забыли: целомудрия.

— Совершенно верно. Зачем пугать подворотней? Почему некоторые оправдывают сексуальное просвещение тем, что, мол, иначе дети узнают «про это» из подворотни. Подворотня, как сказал бы культуролог — это неотъемлемая часть подростковой субкультуры. Проходит подростковый возраст, вместе с ним проходит подворотня, и уже юноша по ночам вздыхает о любимой девушке, стихи пишет, гуляет под ее окнами, сходит с ума. И представляет ее себе неземным, бесплотным существом. Но если он в семь — восемь, в двенадцать лет видел учебное пособие с половыми органами в разрезе, учил на эту тему параграф, отвечал у доски… Представляете, приходит учительница в очках, в нарядной блузе, развешивает эти пособия, они открывают учебник… И я кстати, хочу сказать, что и картинки в этих учебных пособиях намного непристойнее, чем фотографии в порножурналах. Это просто смещение черного и белого. Полное смешение черного и белого! Пол и потолок меняются местами! Потому что одно дело порнографический журнал, который мальчишки смотрят под партой и, опять же, знают, что это непристойность. А другое дело, когда в учебнике. Учебник для детей — эталон. Эталонная информация. И когда там это все в характерной манере учебника, так серьезно, с рисунками и схемами… Я видела всю эту мерзятину. Между прочим, когда мы с моей коллегой Татьяной Львовной Шишовой в Германии читали курс для студентов Гамбургского университета, они с нами как-то разоткровенничались после лекции. И я помню, как один очаровательный, похожий на героев Томаса Манна, какой-то благородных кровей юноша сказал: «Какие вы в России счастливые, вы знаете, что такое любовь. Мы тоже это знаем, но только по классической литературе. Мы очень хотим полюбить, но не можем, потому что получили сексуальное образование в школе и когда видим девушку, вспоминаем, что нам говорили про эрогенные зоны и про то, как устроены фаллопиевы трубы».

— Проблема очень знакома. В начале 90–х годов родители были в полном ужасе, когда их дети вернулись из школы. Скажем, ученики первого класса показали своим родителям красивенький буклетик под названием «Мой друг презерватив».

— Как сейчас помню, это было в середине 90–х.

— А откуда такие буклетики появляется в наших школах? Откуда эти программы появились, откуда эти учебники? Кто их издает? Кто и зачем растлевает детей?

— Да, детей растлевают. И это очень страшно. Я как детский психолог могу сказать, происходит ядерный взрыв в психике детей. Иначе не назовешь. Но для тех, кто это делает, растление и провокация психического шока — как бы побочные продукты. Задача другая: снижение рождаемости. Это такой, я бы сказала, геноцид с цивилизованным лицом.

— А как зовут это «цивилизованное лицо»?