Статуэтки воинов из Туюк-мазара

Вероятной верхней датой я считал бы 681 год, когда все тюрки были охвачены удачно развивавшимся восстанием Кутлут-хана. Тогда, по словам орхонской надписи: тюркский народ стал врагом китайскому хану, говоря: «Зачем нам отдавать ему душу и силу?» Вряд ли после 681 г. у Танской империи могли сохраниться тюркские вспомогательные войска, за исключением западных тюрок, которые сохраняли верность Китаю до самой Таласской битвы 751 г., – вероятная верхняя дата для западных тюрок. Однако, учитывая, что западные и восточные тюрки были носителями одной культурной традиции и одного физического типа, мы не можем решить вопрос о том, кем были наши воины, без привлечения иного материала, а именно – аналогичных находок, которые могут дать нам возможность проблематического уточнения. Таким материалом послужит для нас отчет Стейна о раскопках кладбища в дер. Астана.

АРХЕОЛОГИЧЕСКИЕ ПАРАЛЛЕЛИ

1. Астана

Аурель Стейн, описывая турфанские древности, сообщает, что развалины, называемые Идыкут-Шари, включают в себя: кладбище около Кара-Кучи, кладбище в дер. Астана, склепы Туюка и разрушенные храмы Сангин-Агиз, Чикан-Куль, Базеклик и Муртук[17, с. 538]. Древнее кладбище Астаны расположено к северу от канала, несущего воды реки Кара-Кол к полям и садам жителей Астаны. Подробное описание кладбища и раскопок Стейна я опускаю[17, гл. XIX]. Для нас представляет интерес лишь то, что в погребениях Астаны Стейн обнаружил статуэтки точно такие же, как в Туюк-Мазаре. Они находятся в могилах китайского типа, мало или вовсе не потревоженных. Богатый соответствующий инвентарь содержит: шелковые одежды с набивными рисунками, деревянные тележки, деревянные фигуры мужчин с подвижными руками, глиняные изображения животных и чудовищ – охранителей могилы, макеты пищи и т. п.[17, с. 650 и ниже]

.

На основании сходства музыкального инструмента на стенной росписи с имеющимися в коллекции императрицы Кокен, пьедесталов, подставок и, наконец, одежды и причесок Стейн датирует погребение ранним танским временем[17, с 657]. В одной из могил обнаружены монеты танского времени (Ast. III, 2)[17, с. 652-653]. В этом же погребении в восточной нише были найдены лежащими две фигурки оседланных лошадей и верблюда (табл. XCV, XCVIII). Высота лошадей 2 фута. Тип лошади сходен с танскими скульптурами[16, с. LXVII и др.]

. Маленькие красивые головы напоминают Бадахшанскую породу, высоко ценимую по обе стороны Памира. В этой же могиле найдены такие же лошади, но не так хорошо выполненные. Очень хорошо изображены седла и потники, орнамент которых напоминает вышивки, до сих пор существующие в Туркестане. Сложные рисунки цветов на седле (табл. XCV) близки к рисункам цветов, встречаемых как декоративные мотивы в обрамлении некоторых картин на шелке и стенной живописи Цян-фо-дуна[17, с 652–653].

В противоположной нише лежит в беспорядке много глиняных фигурок всадников (XCIX). Сбруя: узкие, остролукие седла, с потниками из барсовых шкур, с белыми бляхами, с тороками, свешивающимися позади седел, как мы видим в скульптуре и живописи танского времени. Попоны с широкими кистями сходны с попонами на сасанидских рельефах. Все всадники – мужчины, одеты в пластинчатые панцири, с остроконечными пластинчатыми шлемами. Лица монголоидны. Кроме них, обнаружена фигурка женщины верхом, с китайской прической (табл. XCIX) и фигуры пехотинцев (табл. CII). Это все свита в загробной жизни. Там же фигуры чудовищ, хранителей могилы (табл. XCVI), макеты пищи и зерна и, самое главное, два обрывка бумаги с китайскими надписями[17, с 652-653][прим. 4]

.

Фигурка воина из Астаны. (раскопки А. Стейна)