Статуя сексуальной свободы

— Грабила? — заинтересовался братец. — Да, в эту торбу целый миллион баксов поместится, если взять крупными купюрами и утрамбовать как следует!

— Стеклянные банки!

Тут папуля звонко шлепнул себя по лысине:

— Точно!

Он распахнул холодильник, быстро проверил его содержимое и сообщил:

— Она унесла остатки салата по-кремлевски, банку меда и вчерашние вареники с осетриной.

— Вроде, сегодня не самая подходящая погода для пикника? — Зяма с недоумением посмотрел в окно, которое слегка заиндевело.

— Полагаю, бабуля умчалась с передачкой к подружке в больницу! — сообразила я.

— Но почему в такую рань? И одна? Я бы попозже днем ее отвез! — огорчился папуля. — И как, интересно, она собирается попасть в отделение? Там же карантин, никого не пускают!

— Подумаешь, проблема! — отмахнулась я. — Найдет пожарную лестницу, отыщет люк в крыше… Как-нибудь заберется.

Увидев, что мамуля нервно подмигивает мне двумя японскими очами разом, я осеклась. Чуть не проболталась! Папуля с Зямой были не в курсе розыскной деятельности, которую мы вели вчера вечером в бассейне, и отягощать их ненужными знаниями не следовало. Знаете, мужчин лучше лишний раз не беспокоить по пустякам.

Зяма, однако, заметил мамулины выразительные гримасы и закономерно заинтересовался их причиной. Он перестал кушать омлет с чесночным соусом и черносливом и уже открыл рот для вопроса, но тут в прихожей заголосил телефон.

— Сидите все, теперь я подойду! — быстро сказала я, проявляя одновременно благородство и находчивость.

— А вот кому пышку? — любезно спросил папуля, нависая над столом со сковородкой, где в горячем масле весело шкворчала пышная румяная лепешка.

Зяма обратил свой взор на кривящуюся (уже по инерции) мамулю и без всякой сыновьей почтительности спросил:

— Ма, у тебя нервный тик?

— У меня все нервное! — мгновенно окрысилась мамуля, мучимая мигренью.

— Например, сын! — примирительно сказал Зяма и очень талантливо изобразил тихого припадочного, но в ходе номера зацепил трясущейся рукой папулину сковородку, обжегся и мгновенно превратился в припадочного буйного.

— Да! — громко, чтобы перекричать фоновые вопли родственников, сказала я в трубку.

— Это, типа, дом? — неуверенно спросил незнакомый мужской голос.

— Типа, сумасшедший! — подтвердила я, наблюдая за прыжками горячей пышки, которой мамуля, папуля и Зяма затеялись играть в подобие волейбола.

— А у вас там бабка есть? — спросил незнакомец.

— Бабки? — не расслышала я. — Это деньги, что ли?

— А че, есть деньги? — обрадовался мой собеседник. — Ну, тогда гоните вознаграждение! Минимум, штуку деревянных!

— Гражданин! Вы, кажется, ошиблись номером! — строго сказала я. — Вы куда звоните?

— В бабкин дом, в натуре!

— В банк, что ли? — ляпнула я, основательно запутанная упоминанием многочисленных синонимов слова «деньги».

— Че, такая крутая бабка? Банк ей дом родной? — уважительно спросил незнакомец. — Тогда возьму зеленью.

Я фыркнула и повесила трубку, но отойти от телефона не успела, он снова зазвонил.

— Да!

— Хреновая связь у вас в банке! — незлобиво ругнулся все тот же голос. — Короче, если мы по деньгам договорились, я тут уважаемую покойницу посторожу чуток, но вы давайте с катафалком не тяните. У меня еще своих дел выше крыши.

— Какую еще покойницу?! — вскричала я, чрезмерно акцентировав слово «еще».

В кухне стало тихо. Мамуля, пропустив подачу, позволила помятой пышке замаслить рыльце поросенка на кухонном календаре и напряженным голосом поинтересовалась:

— Дюша, кто это? Милиция?

— Вы милиция? — переадресовала я вопрос в трубку.

— Чокнулась?! Не, с вами каши не сваришь, пойду я от греха… Второй Рыбнинский тупик, забирайте свою бабку на халяву, мне все ваши бабки без надобности!

В трубке загудело.

— Дюша, кто звонил? — не отставала мамуля.

Я повесила трубку, едва не промахнувшись мимо аппарата: у меня вдруг задрожали руки. Внезапно до меня дошло, какая именно бабка могла обозначить номер нашего телефона словом «дом». Господи, неужели этот придурковатый незнакомец звонил с бабулиного мобильника?!

— Сколько раз говорила, надо купить аппарат с определителем номера! — пробормотала я, хрустнув пальцами.

— Дюша! — рявкнула мамуля.

— Мама! — бешено гаркнула я в ответ. — Папа! Зяма! Кто знает, где находится Второй Рыбнинский тупик?!

— А что там, в этом тупике? — нахмурился Зяма.

— Кажется, там наша бабуля лежит! — я всхлипнула, вспомнив, что незнакомец назвал ее уважаемой покойницей, и снова цапнула телефонную трубку, чтобы вызвать такси.

Уж таксист-то должен знать, где этот проклятый тупик!