Статуя сексуальной свободы

— Доброе утро! — хриплым голосом торжественно возвестило это прелестное создание.

Судя по улыбке, обнажившей некомплектные зубы, она была глубоко убеждена в истинности сказанного.

— Доброе, — не вполне уверенно ответила я и оглянулась на тихо чертыхающегося Зяму, после чего мои сомнения в высоком качестве текущего утра только усилились.

— Вы должны мне пятьдесят рублей! — радостно сообщила гостья.

— А кто вы такая? — я окинула жизнерадостную вымогательницу с шерстяной головы до резиновых пяток холодным взглядом.

— Я гончиха! — нисколько не смутившись, объявила она.

Это проняло даже Зяму — он уронил на пол отвертку и обернулся.

— Гонщица? — повторила я. — Дочь Микаэля Шумахера, сестра сынов лейтенанта Шмидта?

— Гон-чи-ха! — по слогам произнесла фройляйн Шумахер. — Как гонец, только не мужик, а баба! Вы ж Кузнецовы, разве нет? Меня Борис Акимыч прислал.

— Папа?! — я глубоко и неприятно изумилась.

Нет, я все понимаю, демократия — это хорошо, человек человеку друг, товарищ и брат, но пока мамуля распивает французский коньяк с генералитетом, наш экс-полковник дружится и братается черт знает с кем! Надо как-то убедить мамулю уделять побольше внимания любимому супругу.

— Гоните полтинник, детки! — по-свойски велела нам с Зямой папина новая подруга.

Мы с братцем переглянулись. Он пошарил по карманам и нашел четыре мятые десятки. Я порылась в сумочке и добавила до нужной суммы мелочью.

— Значит так, папашу вашего менты замели, — деловито сказала «гончиха», ловко втянув деньги куда-то под шаль. — На чем Акимыч погорел — не знаю, но может отмазаться, если даст летехе на лапу. Его на пятихатку разводят, а у него всего три стольника, больше нема. Намек поняли? Привет семье!

Буревестница развернулась и бодро потопала к лестнице.

— Дюха, бери деньги и живо дуй в милицию, — распорядился Зяма, быстрее, чем я, переваривший полученную информацию. — Я бы и сам сбегал, да не могу, надо срочно починить телефон, а то мы в критические времена совсем без связи останемся.

— Почему — без связи? А мобильники? — машинально возразила я, уже натягивая курточку.

— Забудь про мобильники, — мрачно посоветовал Зяма.

Я хотела поинтересоваться, что он имеет в виду, но братец уже сунул мне в руку свой кошелек и вытолкал за дверь. Не дал ни губы накрасить, ни причесаться! Чтобы не выглядеть полным пугалом, пришлось натянуть на лохматую голову шапочку.

Мимоходом обругав хронически не работающий лифт, я поскакала вниз по лестнице и к четвертому этажу так разогналась, что настигла отступающую «гончиху». Впрочем, она-то как раз стояла на месте, прижимая грязным пальцем с обломанным ногтем кнопку дверного звонка. Я мельком подумала, что хозяевам квартиры стоило бы после ухода гостьи обработать кнопку дезинфицирующим раствором, а потом сообразила, что бомжеватая папулина приятельница стоит под дверью отсутствующей в данный момент Раисы Павловны. Подивившись, как много у этой бродяжки знакомых в нашем приличном доме, я на ходу обронила:

— Не ждите, не откроют, баба Рая в больнице, — и заспешила дальше, но у подъезда наткнулась на Трошкину.

Она стояла на крылечке, баюкая на ладони игрушку из тех, которые в «Макдоналдсе» идут в комплекте с детским обедом. Эту фигурку крысенка Родди, героя голливудского мультфильма, Алка — большая любительница фастфуда— выудила из коробки «Хэппи мил» в моем присутствии. Я тогда восхитилась хладнокровием администрации сети, которой уже не раз приходилось отвечать по искам клиентов, обнаруживших в своей еде дохлых грызунов. Мне даже помнилось, что в газетах писали, будто кому-то из пострадавших в результате удалось разбогатеть на миллион семьсот тысяч долларов! И после этого «Макдоналдс» как ни в чем не бывало кладет игрушечную крысу в каждый детский обед!

Трошкина моей иронии не одобрила, ей этот крыс в смокинге очень понравился, потому что у него под пиджаком был маленький компас, вмонтированный в брюхо. И вот теперь принаряженный, как состоятельный усопший, мультяшный крысеныш тихо покоился на Алкиной ладони, а сама она неотрывно смотрела на него озабоченным взглядом наемной плакальщицы.

— Играешь в похороны? — дружелюбно поинтересовалась я.

Бывало, в детские годы мы с подружкой в полном соответствии с обрядовой традицией предавали земле тела сонных мух и прибитых тапкой тараканов. Правда, насекомых Трошкина никогда не носила на руках. И я никогда прежде не замечала, чтобы она относилась с особой теплотой к грызунам как живым, так и мертвым.

— Ты что? — пальчиком свободной руки подружка повертела у виска. — Я выясняю, где тут у нас какая сторона света, чтобы найти свой идеальный путь по фэн-шую… А ты куда?

— В милицию, очень срочно, у меня там суперважное дело, — я вспомнила, куда и зачем иду, и заторопилась.