Статуя сексуальной свободы

   Сначала я пересказала Трошкиной то, что узнала от Кулебякина об обстоятельствах, при которых была травмирована наша бабуля. Особо отметила одну деталь: голос человека, который звонил ей тем роковым утром, был хриплым.

   – Это важно, потому что позже, уже вечером, кто-то хрипатый звонил сначала мамуле, а потом и мне самой, – объяснила я. – Три звонка от неизвестного человека с хриплым голосом – это первое совпадение, а вот и второе: бабулю, ожидавшую Хрипатого, ударили по голове сборно-составным кастетом типа «чушка». А попозже вечером – надо же было такому случиться! – я сама на месте условленной встречи с Хрипатым нашла носок, набитый пятаками!

   – Покажи! – ахнула Трошкина.

   Я отдала ей эту разбойничью чушку номинальной стоимостью двести пятьдесят рублей и продолжила свою речь:

   – Я думаю, что нападение на нашу бабулю было вовсе не случайным. Не хулиган на нее налетел, а расчетливый преступник! Вспомни, незадолго до нападения у бабули зазвонил мобильник, но звонок оборвался. По-моему, очень похоже на то, что звонил негодяй, затаившийся в подворотне. Хотел убедиться, что перед ним именно та женщина, с которой он договорился о встрече.

   – Что же, он не был знаком с Екатериной Максимовной? А телефон ее тем не менее знал? Ерунда получается! – Алка замотала головой. – Зачем кому-то так тщательно готовить убийство незнакомой женщины? Ты же не думаешь, что кто-то послал к твоей бабушке наемного убийцу?

   – Мне кажется, не в бабушке дело, – с печальной гордостью сказала я. – Вспомни, Денис установил, что гад, напавший на бабулю, за миг до удара увел руку с чушкой чуть в сторону, и это спасло жертве нападения жизнь. Я вот думаю: может, он просто в последний момент понял, что не на ту напал?

   – Ты сама себе противоречишь! То он звякнул на мобильник и убедился, что женщина та, то вдруг чудесным образом понял, что совсем не та…

   – Да ведь во время телефонного разговора он мог принять одну женщину за другую по голосу! А при ближайшем рассмотрении осознал свою ошибку!

   – А вот это возможно, – задумчиво сказала Алка, незряче глядя мимо меня и адресуясь непосредственно к цветочку на обоях. – Хм, по голосу… Голос у Катерины Максимовны не по годам звонкий, молодой. Я вообще, когда вам домой звоню, не сразу различаю, кто именно у телефона – ты, твоя мама или бабушка…

   Она еще немного помолчала, потом посмотрела прямо мне в лицо и буднично спросила:

   – Так что это за история с твоим якобы случайным падением в яму?

   – Стала бы я сама туда падать! Я же не слепая! – Я фыркнула и рассказала подружке про рыжеусого мужика с газовым баллончиком.

   – Узнать его сможешь? – выслушав меня, спросила Алка.

   – Разве что усы, они такие приметные…

   – Даже слишком приметные, чтобы быть настоящими, – Трошкина вздохнула. – Ничего не скажешь, здорово! Кто-то хочет тебя убить, а ты не знаешь ни кто, ни за что! Или все-таки знаешь?

   – Нет, для меня это загадка! – Я хотела пожать плечами, но замерла в неуютной позе со вздернутыми плечами, проассоциировав слово «загадка» с шифровкой на обложке журнала. – Погоди-ка… Не знаю, имеет ли это какое-то отношение к происходящему, но пару дней назад я наткнулась на одну зловещую тайну. Если я правильно поняла, речь идет о яде, значит, дело серьезное.

   Головоломка Раисы Павловны Алку очень заинтересовала. Подружка открыла тетрадку, вооружилась остро заточенным карандашом и принялась так и сяк крутить непонятное «монотраст мирам дай». Получалось у нее лучше, чем у меня: из «мирам» умница Трошкина сумела получить вполне нормальное слово.

   – Правда, это имя собственное, – словно извиняясь, сообщила она. – «Мирам» – это Римма!

   – Уж не та ли Римма, которая подшефная нищенка бабы Раи? Королева гастрономовской помойки?! – встрепенулась я.

   – В таком случае, связь между гастрономом и Риммой вполне очевидна! – Трошкина тоже заволновалась. – Но при чем же тут яд?

   – Все, я устала гадать и строить планы! Приступаем к решительным действиям! – Я с удовольствием разлучила свое мягкое место с неприятно жестким стулом. – Мы сейчас же отправимся в больницу и расспросим бабу Раю!

   Алка сначала тоже вскочила, но потом снова села:

   – Не вариант. В больнице карантин, к бабе Рае нас не пустят.

   – Прорвемся! – Моя готовность к решительным действиям достигла уровня пионерской готовности ко всему на свете.

   – Штурмовать больницу негуманно, – не вполне уверенно сказала подружка.

   Я чувствовала, что могу ее уговорить, но предпочла не давить и поменяла планы:

   – Ладно, больницу пока трогать не будем. Но тогда давай отыщем эту самую Римму и выпытаем у нее все, что только можно, про ядовитый гастроном.

   Похоже, допроса с пристрастием в Алкином списке бесчеловечных деяний не было, мой новый план она приняла без возражений. Я быстренько сбегала к себе домой, просушила феном влажные волосы, наскоро пообедала, переоделась и воссоединилась с подружкой уже во дворе у подъезда.