Ставка на слабость

— Как Мамай прошел, — присвистнула Люська. Может, и Мамай, легче мне от этого не стало. Мебель изуродована, вещи разбросаны, диван, кресла вспороты.

— Ну и дурни! — Люська покачала головой. — Кто ж в наше время деньги дома держит?

Я хотела зареветь, но передумала: вряд ли от этого было бы много толку. Вчетвером мы довольно быстро смогли навести порядок, и квартира приобрела почти жилой вид.

— Хорошо хоть одежда цела, — радовалась Люська. — А мебель все равно менять, черт с ней, подумаешь.

— Она мне нравилась, — огрызнулась я.

— А на меня чего злишься? Одно хорошо, что тебя дома не случилось.

Я поежилась и согласно закивала. Люська стала проявлять заметное беспокойство, и мы отправились к ней. Еще в прихожей меня поразил запах.

— Чем это так воняет? — поморщился Денис.

Мы вошли в комнату и замерли как вкопанные: на диване в странной позе сидел бывший Люськин ухажер, буян и алкоголик Борис Андреевич, или попросту Борька.

— О господи, — начала Люська и замолчала на полуслове. Я подошла ближе: он мертв по крайней мере два дня. Причина столь ранней смерти была на виду: висок разворочен выстрелом, на полу под правой рукой Борьки валялся пистолет. Денис присвистнул и присел на корточки.

— Вот это подарок.

— Он что, мертвый? — шепотом спросил Серега.

— Совершенно, — ответила я.

— И чего это он удумал стреляться в моей квартире? — удивилась Люська.

— Чтоб такой тип, как твой Борька, застрелился? — Я покачала головой, а Люська пожала плечами:

— Иногда люди лишают жизни самое дорогое для себя существо.

— Не думаю, что дошло до этого.

— И что мы будем делать? — опять-таки шепотом спросил Серега. — В милицию звонить?

— Если его убили, — сказал Денис, — а его убили, то на кой черт нужна эта дешевая инсценировка?

— И за что его могли убить? Легче бутылку поставить. Он с перепоя родную мать не помнит.

— Положим, — заметил Денис, — кто-то пришел сюда с определенной целью, а тут твой дружок. Вот этот кто-то и убил его с перепугу, а потом решил инсценировать самоубийство. В любом случае скверный подарок.

— Я вижу, у вас проблемы, — раздался бархатный мужской голос.

Мы резко повернулись как по команде, у всех четверых отвисли челюсти: в кресле возле двери сидел какой-то тип и взирал на нас с легкой насмешкой.

— О, черт, — выругался Денис, внимательно разглядывая гостя. Я тоже его разглядывала с большим усердием. Лет ему было тридцать пять или немногим больше, смуглый, темные волосы, но глаза вовсе не карие, а светлые, медового оттенка, небольшие и насмешливые. На нем был шикарный костюм серого цвета, купленный за доллары, и темно-синяя рубашка. Был он чисто выбрит и недавно из парикмахерской: густые волосы подстрижены и тщательно уложены. Сидел он, небрежно раздвинув ноги, и по очереди нас разглядывал. Очень милый парень, если его не трогать. Ну а если кому-то и вздумается его прижать, то для этого только и надо, что быть крутым, ловким и крупным малым в отличной форме. Тремя этими качествами я никогда не обладала, потому появление типа вызывало во мне вполне понятное беспокойство.

Между тем он улыбнулся, улыбка у него была шикарнее костюма, и спросил:

— Мне показалось или ваш приятель на диване немножко мертвый?

— Да, он пахнет, — согласилась я.

— Не скажешь, что это приятно, — покачал он головой.

— А ты, собственно, кто такой? — влезла Люська, в то время как наш гость и Денис сверлили друг друга взглядами.

— Вас интересует мое имя?

— Ну и как твое имя? — спросил Денис. То, что он видел, ему явно не нравилось.

— Меня зовут Равиль.

— О, татарина черт принес, — сплюнула Люська. — То-то у меня с утра изжога.

— И чем же ты занимаешься, Равиль? — осторожно спросил Денис.

— Я вольный охотник, — хохотнул Равиль, демонстрируя великолепные зубы.

— Охотник на кого? — вкрадчиво поинтересовалась я. Он мило мне улыбнулся и ответил мягко:

— Я охочусь за сокровищами. Люська навострила уши.

— Какие еще сокровища?

— Ну, в отличие от вас, я о них только слышал.

— О, черт, — опять выругался Денис. — Что ты вообще здесь делаешь?

— Хотел с вами поговорить. Дверь была открыта, я вошел.

— И чего тебе надо?

— Как чего? — удивился Равиль. — Свою долю.

— Да пошел ты…

— Заткнитесь все, — повысила я голос и подошла к Равилю. Он опять мне улыбнулся, ласково, как своей подружке, и сказал:

— Твои друзья — грубые люди.

— Просто они не очень общительные, — ответила я, внимательно его разглядывая.

— А ты?

— Я более дружелюбная, знаете ли.

Глаза его были с темными крапинками возле зрачков, хищные глаза. Печатка на мизинце отсутствовала. Он проследил мой взгляд и усмехнулся:

— Можешь говорить мне «ты».

— Спасибо. Я не очень поняла, ты что-то говорил о своей доле.

Он опять усмехнулся.

— Вы интересуетесь одним человеком, я тоже им интересуюсь. Вы можете помочь мне, а я вам. Разве нет?

— С какой это стати нам тебе помогать? — спросил Денис.

— С той стати, что у тебя на руках покойник, — враз переменился Равиль. — Медленно соображаешь.

— Ты сам его и убил, сволочуга, — влезла Люська.