Ставка на слабость

. — И все это ты прочитала в моем лице? — Он покачал головой. — Надо что-то делать с физиономией.

— Мне совсем не хочется оказаться рядом, когда ты начнешь делить добычу, — мрачно заметила я. — От тебя за версту несет опасностью.

— А от тебя сексом, девочка. Знаешь, какая у тебя походка? Облизнись, милый.

— Я попробую ходить иначе.

— Не получится, — покачал он головой. — Кстати насилие и секс всегда ходят рядом и прекрасно уживаются. — Он провел рукой по моему лицу. — Тебе нечего бояться. Ты ведь это чувствуешь. Я знаю. Чувствуешь. Чутье у тебя тоже волчье. Разве нет?

— Чего ты хочешь от меня? — теперь я уже злилась.

— О господи, — хохотнул Равиль. — Разве это и так не ясно? Ты спрашиваешь смешные вещи, девочка.

— Мне не нравится этот разговор, — сказала я, бросив сигарету и пытаясь уйти. Равиль преградил мне путь.

— Не спеши, детка.

— Убери руки, — попросила я. — Мне не нравятся твои слова, мне не нравится твой взгляд, ты сам мне не нравишься.

— Ты просто боишься, — засмеялся он.

— Боюсь, — кивнула я. — Мне не нравятся люди с волчьей повадкой.

— По-моему, мы отлично подходим друг другу. Ты слишком красива, чтобы быть одной. Некрасивой женщине защитой служит ее некрасивость, а такие, как ты, постоянный объект для насилия. Нормальный здоровый мужик просто не может не желать тебя. Ты сама его и провоцируешь, хоть и боишься.

— Может, мне плеснуть себе в лицо серной кислоты? — поинтересовалась я.

— Лучше завести стоящего мужика, при котором все остальные будут облизываться на расстоянии.

— Стоящий мужик — это, конечно, ты?

— Когда ты стараешься думать, у тебя неплохо получается.

— Боже, — усмехнулась я. — Сколько слов из-за того, что женщина послала тебя к черту. Обратись к психологу. Ты из тех идиотов, которые лезут на стену, услышав «нет».

Он усмехнулся, и его усмешка мне не понравилась, я хотела перевести разговор в шутку, но опоздала: Равиль резко развернул меня, ткнув лицом в перила, обхватив рукой за плечи. Я пробовала высвободиться, но хватка была железной, рука его нырнула под подол, а вкрадчивый голос произнес над самым ухом:

— Я мог бы сделать это прямо здесь, слышишь, девочка?

Огни внизу исполняли хоровод, горло стиснул ошейник, мешал вздохнуть.

— Нет, — с трудом разжав челюсти, сказала я. Хватка ослабла, я выпрямилась и повернулась. Равиль смотрел на меня без улыбки, глаза в полумраке странно мерцали.

— Я мог бы сделать это сейчас, — повторил он.

— Я убью тебя, — сказала я, — клянусь, я убью тебя.

— Очень страшно, детка. Хочешь, скажу, почему я этого не сделал? У меня хватает ума понять: ты не из тех, кого можно заставить, если я это сделаю, мне никогда не получить тебя.

— Я рада, что ты это понял, — хватая ртом воздух, сказала я.

— У меня было время, — усмехнулся он, потом наклонился ко мне очень низко, к самому лицу, и заговорил тихо, едва слышно:

— Тебе будет хорошо со мной, клянусь, тебе будет хорошо. Я попрошу только раз, слышишь, а потом ты сама будешь просить меня сделать это.

Балюстрада сжалась до размеров булавочной головки, и мир был крошечным шариком, и воздух, тяжелый, тягучий, пропитанный насилием и сексом, сдавливал виски и холодил душу. Он не коснулся меня, он стоял рядом и смотрел, а меня била дрожь и крик рвался из горла, захлебываясь где-то на полпути.

— Ты чертов сукин сын, — сказала я и влепила ему пощечину. Все встало на свои места: мир, балюстрада и огни внизу.

— Никогда больше не делай этого, — спокойно сказал Равиль, закуривая.

— Извини, — ответила я, — ей-богу, у меня нет привычки раздавать пощечины, согласись, ты здорово постарался. Извини.

— Забыли, — равнодушно отозвался он и сразу улыбнулся. — У тебя испуганный вид.

— Это не вид испуганный, это я до смерти перепугалась. Я не хочу такого врага. У меня здоровье не то.

— Тебе нечего бояться.

— Пожалуйста, не зли Дениса. Если уж мы ввязались в это дело, попытаемся хотя бы относиться друг к другу по человечески.

— Твой Денис не так хорош.

— Давай исходить из того, что я его люблю.

— Чушь. Любовь — привилегия мужчины. Женщина ищет в мужчине защиту, обменивает свое тело на безопасность, пищу и счастье. В природе все разумно.

— Боже мой, где ты этого нахватался?

— Я наблюдательный.

— Тогда ты должен заметить, что я и он…

— Пока я заметил только одно: ты поторопилась с выбором, а теперь не хочешь в этом признаться и продолжаешь упорствовать. Он не нужен тебе.

— Чего ты добиваешься этими разговорами?

— Чтобы ты подумала, присмотрелась и в нужный момент сделала правильный выбор. Можешь спорить со мной сколько угодно, но придет день, и ты скажешь: «Ты был прав, Равиль». Хочешь, поспорим на мою долю?

— Теперь я точно знаю, ты чокнутый, — покачала я головой. — Не трогай Дениса, пожалуйста.

— Где он, твой Денис? Где наш крутой парень? Я ведь мог ударить тебя, господи, да я мог изнасиловать, а он сидит в ресторане, в надежде, что возле твоей юбки я разговорюсь.

— Это не правда, — разозлилась я.