Читаем Ставка на Водолея полностью

Ставка на Водолея

п. Горячие Воды, 23 апреля 1830 года

Дверь в алтарную простужено скрипнула, в образовавшуюся щель просунулась голова послушника Саввушки:

– Отец Сергий, протоиерей вас зовет. Кажись, отходит уже…

Игумен скорбно вздохнул и, осенив себя крестным знамением, направился к келье протоиерея Василия, тихонько бормоча:

– Скорей бы отмучился, прости Господи. Третий день как исповедался болезный, а Господь все никак не приберет.

В низенькой, но светлой келье лицом к Святому углу уже вторую неделю лежал, не вставая, протоиерей отец Василий. Три года назад еще крепкий шестидесятилетний Василий Скоблин оказал бесценную помощь архимандриту Александро-Невской лавры Товию в сборе средств народных на возведение первого божьего храма на Кавказских Минеральных Водах – в честь Скорбящей Божией Матери [1] . Архимандрит этого не забыл.

Узрев входящего, протоиерей хотел было приподняться, но лишь бессильно опустил взлохмаченную голову на подушку.

– Не полностью исповедался я, отец Сергий. Все ждал посыльного… от архимандрита. Теперь на вас надежда… Запишите, что скажу, – слово в слово и… лично посыльному – в руки. – Он слегка повернул голову, взгляд напрягся, вздувая на шее вены. – И не тешьте себя мыслью разобраться. Послание – лишь для ушей архимандрита: он поймет.

Игумен, держа на изготове гусиное перо, лишь мягко кивнул: записываю!

...

Лишь посвященному, кто рожден под Северным Крестом, откроется тайный код Повелителя Времени. Тайник меж двух колонн за камнем. Камень – в срединной точке свода рукотворной пещеры. Пещера – в краю горячих ключей, охраняемом пятиглавым драконом. Поможет отыскать заветное место Зевс, летящий к Леде. Ориентир – правое крыло птицы с головой змеи и шелудивым хвостом – узришь с высоты птичьего полета.

Записано со слов протоиерея Василия, находящегося на смертном одре по его последнему волеизъявлению игуменом Сергием

пос. Горячие Воды Кавказской области 23 апреля 1830 года

Последние слова игумен едва услышал и вынужден был переспросить. Когда он, наконец, отложил перо, то заметил, что лицо протоиерея разгладилось, взгляд, умиротворившись, мазнул по иконостасу – с лика Господа на образ Матери Божией и, будто испив силы, наконец, застыл, уставившись на потемневшую от времени икону Георгия Победоносца.