Ставка на жизнь

Вспомнил, что обещал жене купить арбуз. Первые два магазина прошёл мимо. Первый – по причине того, что полгода назад продавец обманул меня, выдавая узбекскую продукцию за краснодарскую. Обман я раскрыл по типу ящиков, позвонив на оптовую базу. Поэтому продавца наказал тем, что год у него не буду покупать ничего, вот и сдерживаю своё обещание. Второй магазин я часто посещаю и беру достаточно много, но иду в третий, дальний, откуда и тащить тяжелее: там продавцом работает мой земляк из города Сретенска – того, где родился космонавт Титов, кстати, лет десять назад посадивший в городе аллею деревьев вместе с сыном. Покупаю арбуз, разговариваю, он помогает засунуть ягоду в рюкзак, это нам даётся с некоторым трудом. Он благодарит за калачи, ждёт ещё, а я тащу мимо второго овощного магазинчика свой груз. Продавщица спрашивает: «А что у меня не купил?» – «Земляка нужно поддержать, святое дело». Она не рада, что появился у меня земляк, но и возражений не высказывает… Вечером боль усиливается, как будто нарваться хочет на химиотерапию. «Узнала, сволочь, новость и беспокоится теперь», – усмехаюсь. А на меня нападает жор. В два приёма доедаю суп, а желудок – как сдурел – всё просит и просит. Жую грецкие орешки, а он требует ещё чего-то, и я не выдерживаю: достаю калач и нарушаю пост, съедая его с удовольствием и тревогой. Однако удовольствия было больше, и я решил, что Бог простит моё прегрешение…

На удивление 20 августа боль ослабла, появлялась только после посещения туалета. Ещё одна интересная особенность: кал стал вроде как красивее и менее пахуч, а весы показывали семьдесят два килограмма. С утра сделал зарядку, достаточно эффективную для моих спинных и шейной грыж. Жизнь продолжается… Весь день ел картошку с луком и лапшу – а я заметил, что перерабатывается лучше суп, – боль иногда снова возникала. Но, в общем, день прошёл хорошо.

Я понимаю, что любое отступление боли ведёт к выздоровлению, увеличиваю дозу приёма своего лекарства до пяти раз. Решаю, что завтра буду есть только суп. Получил письмо из Зеленогорска: просят ещё настойку корня, женщине полегчало. У меня возникает дилемма: отдать, но ведь самому нужно продолжать приём лекарства, и не дать не могу. Ищу срочно корень, нахожу, правда, не сразу. Ставлю новую настойку, а часть решаю отдать в понедельник-вторник её внучке, которая живёт в Томске. Ещё Почта Банк предложил кредит до одного миллиона, решаю взять, чтобы запустить производство кухонных досок. Но в итоге банк отказывает… Поэтому написал письмо казахской фирме, с которой работаю полтора десятка лет, и попросил денег. В итоге пообещали триста шестьдесят пять тысяч – уже кое-что. А надо семьсот семьдесят семь тысяч, все семёрки, и это меня радует – счастливое число.

Сплю до семи утра. Потом пишу до девяти утра и перехожу к зарядке. 21 августа снова дождь, крокодиловы слёзы природы, и ожидание прихода внука с кучей впечатлений от крестного хода. Надо будет приготовить для него жареную картошку и нарезать его любимые помидоры с горошком. Стою у плиты два часа, параллельно готовлю грибной суп, а картошку для разнообразия жарю с кабачками, морковью и луком. Звоню одному молодому перспективному экономисту, предлагаю написать статью на тему «Экономика с цифрами» для аргументации моих предположений. Идея построена на избавлении от части экспорта металла, нефти и алюминия для развития продуктов переработки внутри страны. Центральным вопросом должно стать создание условий для экспортёров: сырьё выгоднее продавать в России, чем за рубеж. Дело в том, что сегодня любой экспортёр продаёт – что внутри России, что за рубеж – по ценам, приближенным к мировым. Получается интересное кино: здесь используют для производства дешёвую электроэнергию, воду, а туда гонят по мировым ценам и получают сверхприбыль, когда же там цены падают, то приходят в правительство и просят бабки, мол, помогите, у меня куча народа. При этом наши экспортёры не доплачивают рабочим, платят меньше, чем те, за бугром, на таком же предприятии.

Вот и подумал: «А что, если на ту часть продукции, что идёт за рубеж, цены на электроэнергию, к примеру, ставить тоже мировые, а разница в цене пойдёт напрямую государству?» Можно придумать такую схему, при которой алюминия, допустим, экспортировать меньше, а алюминиевую фольгу, которую мы импортируем в год на триста пятьдесят миллионов долларов, производить здесь.