Стажёр в Министерстве Магии

Феликс вздрогнул. Вампирша появилась из ниоткуда, будто собралась из капелек высыхающей росы. Ни травинка, ни веточка не шевельнулись, пока она догоняла их. Привыкнуть к такой бесшумной... бессмертной было сложно, хоть Феликс и старался делать вид, что он предельно спокоен.

«Здесь обитают драконы, — перевел он автоматически, стараясь унять возникшую дрожь, — от холода, это от холода!»

В лесу и правда было прохладно. Никто не заметил, как он дернул плечом.

Фраза была знакомой. Популярная, в общем-то, латинская фраза последнюю тысячу лет. Так писали на картах времен Римской Империи, обозначая неисследованные земли, на которых было... да кто его знает! Эта красивая формулировка как раз и была придумана, чтобы обозначать места дикие, недоступные, непроверенные.

Конечно, вариант «Hic sunt leones» — «Здесь водятся львы» был более распространен. Но «Hic sunt dracones» звучало экзотично, красиво, волнующе. Возможно, потому именно «драконий» вариант, обнаруженный на одном восточноазиатском глобусе шестнадцатого века, обрел большую популярность.

— Да уж, — отозвался Жорж, — мы максимально близко к краю Ойкумены, — он с интересом изучал полусгнивший деревянный крест с деревянной же пятилучевой (это когда-то, а сейчас уже — четырех, один луч сгнил и отвалился) звездой.

Звезда пребывала в таком состоянии, что утверждать точно, была ли когда-то она покрашена краской или являла красоту текстуры дерева а-ля натюрель, не взялся бы ни один реставратор.

Имея степень по истории, юный маг всерьез заинтересовался возрастом и происхождением этого надгробного сооружения. На деревенском кладбище он был впервые.

Будучи увлеченным своим занятием, он ответил невпопад, но Феликс понял, о чем идет речь. Улыбнулся, радуясь, что понимает такие мелочи.

Это была одна из тех шуток, которые сложно понять, если ты «не свой». Так шутят бухгалтеры на профессиональном сленге, так общаются владельцы мотоциклов и даже молодые мамочки. Стоит войти в новую компанию, как появляются вот такие «местные», только вам с друзьями понятные фразочки.

Феликс вдруг понял, что за этот короткий срок он влился в эту новую команду настолько, что понимает их. Таких... удивительных, волшебных, непонятных, странных... не таких, как он.

Ойкуменой древние греки звали территории известные, изученные ими. «На краю Ойкумены, — перевел Феликс для себя, — значит, на границе изведанных земель. Забавно».

Они приехали в глушь и забрались совсем уж далеко. Где нет ни человеческой связи, ни магической. Вампиры тоже живут, очевидно, не в горах.

Йелдыз сказала о драконах, что в переводе значило — «мы в дикой глуши на краю земли». Жорж ответил ей примерно тоже самое, но другую фразу. Но из той же эпохи. Самый обычный разговор двух образованных... магических существ!

Феликс улыбнулся снова. Он понял, что впервые видит, как глава клана вампиров шутит. По-настоящему.

— Йелдыз, что здесь есть? Не вижу никакой магии. Даже обычных природных очагов, характерных для горных районов, — Зинаида обернулась, спугнув с покосившейся уже средней перекладины простого деревянного креста пяток игуаноподобных ящерок радиоактивного зеленого цвета.

Йелдыз проводила их взглядом и поморщила носик. Ей было неприятно чувствовать всех этих духов вокруг. Будто тысячи мух одновременно жужжат и смотрят на нее своими фасеточными глазами. Не трогают, не садятся. Просто смотрят и раздражают одними только этими липким взглядами.

— Виталина заблуждается по поводу возраста Старых Кондуков, — раздраженно начала Йелдыз, — хоронили здесь задолго до того, как кто-то привез и раскидал по огородам монетки времен Екатерины.

Жорж и Феликс оторвались от изучения заросших могил и подошли поближе.

— Мертвые лежат в земле так давно, — продолжала она, — что от многих ничего не осталось. Некоторые, кажется, старше меня.

Жорж, и без того переполненный любопытством, уставился себе под ноги с таким видом, будто прямо сейчас начнет раскопки. Даже легонько пнул ближайшую кочку. Кочка, к счастью, мертвецов не содержала и рассыпалась под его ногой.

— Во-вторых, — Йелдыз невесело усмехнулась, — у нас тут свеженькое тело.

Лица троих людей, только-только погрузившихся в философские раздумья о древности лежащих под их ногами костей, просветлились и изменись соответственно ситуации.

— В смысле? — не сдержал эмоций Феликс.

— В прямом, мой сладкий, — Феликса немного передернуло от ее улыбки, от чего она только шире улыбнулась, — метрах в десяти за твоей спиной свежевзрытая землица с каплями крови.

Зинаида нахмурилась и подтвердила.

— И правда. Если усилить обоняние, я тоже чувствую кровь.

Йелдыз уверенно направилась к ничем не примечательному островку крапивы на самом краю кладбищенского холма. Не обращая внимания на злые стебли крупнолистной северной крапивы, раздвинула зелень и наклонилась над свежесрытой землей.

Похожая на кротовину, оставленную кротом-переростком, забытым пионерами на экскурсии в Чернобыльскую АС. Кротовину здоровенную, но уже выровненную. Судя по следам, не грабельками, а маленькими и миленькими перепончатыми лапками, которые так не нравились Йелдыз.