Стеклянный человек

Потом знакомый сам отправился к психотерапевту, ему прописали таблетки, он стал писать в соцсетях о том, что его собственная жизнь – это поток счастливых событий. При каждой новой встрече он продолжал говорить, но все мягче: я убеждаю себя, что все хорошо, а сам живу в аду. В конце концов я разозлился и спросил, почему это я в аду, а он нет. «Ну, потому что у меня все хорошо и это видит специалист, а ты говоришь о себе сам». Хе-хе.

И, знаете, я не исключаю, что он прав. Я еще пробовал делиться с другими людьми рассказом о своем счастливом спасении. Все мрачнели, отводили глаза… «Ты же понимаешь, что без последствий не обойдется…» Ок, говорил я, но все это время я жил счастливо, я мыслил, писал, хохотал – это факт. «Но последствия…» Какие, блядь, последствия!.. «Вот видишь, как тебя бесоёбит…» Но, блин, мои когнитивные способности позволяют мне работать! Башку проломили мне, но я слушаю Густава Малера, а не Славу Марлоу!

Короче, я перестал этим делиться. Я прожил неправильную жизнь. Нужно было лежать на каталке и пускать слюну. Тогда мне прислали бы немного денежек, вы видели бы мое обреченное лицо во френдоленте, ставили «сочувствую». Или проматывали. Но ей-богу, я не знал, что так надо. Простите меня, что ли. Я обязательно умру, постараюсь в мучениях.

Просто подождите.

P. S. Ну а если серьезно, то медицинская этика и (просто гуманистическая) делает нашу жизнь лучше. Погуглите, что такое ятрогенные заболевания. Некоторые наши врачи и тупые люди делают все для развития психозов и патологий. Здоровый может быть несчастен, а больной – счастлив. Счастлив может быть не только человек, который заплатил за это психологу. Счастлив может быть просто любой – вы, я, кто угодно. Счастье – это не результат анализа: пока не получу, не узнаю. Я не мотивационный оратор, чтобы сказать вам «вы уже счастливы». Просто поверьте, счастье – это не товар в дефиците. Если вы его у кого-то заберете, то его не станет где-то больше. Его станет везде меньше. А вы мудак.

Спасибо, мозг!

Вспомнил историю, которая помогает меня больше любить.

Когда меня с разбитой головой привезли на МРТ, то случилась одна штука. В отделении был мой друг – врач по образованию. Наверное, поэтому врач, который проводил МРТ, решил поделиться с ним мнением о пациенте – обо мне. Спросил, кто я такой и чем занимаюсь. Друг сказал, что я журналист и писатель. Врач хмыкнул: мозг, который он видел, – это был мозг… ну, скажем так, человека физического труда. Простого русского человека, который в голову – ест.

Эту историю я услышал уже после выписки из больницы. И она очень меня поддержала! Я узнал, что не только не смогу «быть как раньше», но и раньше не мог быть! У меня попросту не развиты структуры мозга, которые отвечают за креативность. Я творческий кастрат. И это суждение не человека, а ученого. Не оценочное мнение, а факт.

Оглядываясь сегодня на свое творчество, я просто обязан брать его в кавычки – «творчество». Ведь оно не дано мне Богом (у меня нет тому доказательств), оно не дано мне разумом (есть тому доказательства). Оно результат чистейшего выживательства. Того, что остальных талантов природа дала мне еще меньше – в кулинарии, в ремонте, в эскорте.

Поэтому я трепетно отношусь к своим текстам. Бедный человек всегда знает, сколько дошираков отделяет его от голода и смерти. И, конечно, я завидую тем, чей талант как бесконечный антисептик в метро – ангелы подливают его утром, днем и вечером.

И в эти святые дни я прошу у Бога еще немного таланта. Хотя бы две упаковки нейронных связей. Хотя бы одну!

Укол и Россия

Сделал вакцину. Первым делом я перепутал поликлиники – пришел не в тот филиал. Понял свою ошибку и вылетел на улицу. Бежал через метель, прыгал сквозь сугробы, обгонял собак и снегоочистители. И вот я, как фурия, ворвался в нужную дверь.

– Печейкин?

– Печейкин.

– Вы опоздали. Подождите. Пока заполните анкету.

Заполняю анкету. Теперь я уже знаю, что в параграфе с заболеваниями нервной системы нужно ставить галочку, где «да». Наконец меня вызывают.

Вхожу, там добрая женщина-врач. Уже хорошо, потому что в первой поликлинике была злая тетка.

– Вы не ответили на вопрос про диабет.

– Простите, я торопился, – ставлю галочку, что нет.

– Так, а что с нервной системой?

– Черепно-мозговая травма средней степени тяжести. Но со мной всё в порядке.

Это говорю я, человек, который опоздал, влетел бешеный. И написал свое имя как ВВалерий. Этот человек сейчас говорит, что с ним все в порядке. Я понимаю, что сейчас решится моя судьба. Мозг ищет ответ: как доказать свою адекватность. Как? Как как как?

Я вспомнил прием у психиатра в военкомате. Меня попросили показать на карте, где находится Россия. Но сейчас в кабинете вакцинации нет карты, а меня ни о чем не просят. И тут я вспоминаю, что один из маркеров адекватности – это вовлеченность человека в общественную жизнь. Ну, понимание, где он находится и что вокруг. Не случайно в Древней Греции идиотом называли человека, который не интересуется политикой.

Я говорю:

– Я знаю, кто президент.