Стеклянный город

Не знаю, каким чудом я всё понял, я очень туго соображал тогда. Левой рукой я невольно схватился за шею и вспомнил, что я меченый! И отец мой был меченый, и дед! Мой дед, Гвидо Тапиа.

Эрна смотрела на меня строго и ужасно, как она это умела, я благоговел перед ней, я любил ее до безрассудства… но мною двигала уже другая сила и другой порыв. Я направил луч в точку на шее статуи.

/////////////////////////////////////////

////////////////////////19

— Как ты неловок, — только и успела сказать Эрна, — дай я сама…

А потом она уже вскрикнула и прикрыла рот руками, глаза стали безумные. Мне и самому показалось, что я брежу. Циклус зашевелился. Стекло, из которого он был сделан, перестало быть стеклом. Оно больше напоминало теперь вишневый мармелад.

Я притянул к себе Эрну, потому что она вся затряслась. Нет, я не жалел о том, что сделал, но не знал, во что это выльется, и хотел защитить ее. Мы наблюдали, обнявшись, и даже слов у нас от такого потрясения не было.

Дионис постепенно стал не вишневым, а розовым, потом посветлел еще, еще… и приобрел наконец цвет человеческого тела. Волосы его оказались черными, глаза — зелеными как виноградины. Уже понятно стало, что чудовища перед нами не будет. Напротив! Из красной стекляшки получился в конце концов обычный человек, только божественно красивый, совсем юный и совершенно голый. Он медленно огляделся, заметил нас и встал в полный рост.

— О! Где это я?

— Во дворце герцога Алонского, — сказала Эрна, по-прежнему дрожа.

— А это где?

— В Алонсе, — сказал я удивленно.

Похоже, эта статуя ожила, чтобы спрашивать, а не отвечать на вопросы.

— В Алонсе? А на какой же тогда планете?

Этот вопрос вообще поверг меня в задумчивость. Что-то мой дед перемудрил со своим Циклусом!

— Мы на Земле, друг мой, — растолковал я ему как можно спокойнее и дружелюбней, — в стране Лесовии, В Стеклянном Городе. Меня зовут Бриан, ее — Эрна.

— А кто из вас Батисто? — он оглядывался, — кто мой хозяин?

— Боже, — ахнула Эрна и уткнулась лбом мне в грудь, — что теперь делать?!

Впервые я видел ее такой растерянной. Я и сам растерялся, но не был в таком отчаянии. Парень мне в общем-то нравился.

— Прежде всего, тебя надо одеть, — сказал я, — у нас не принято так щеголять при даме.

— Хорошо, хозяин!

Я испугался, что Эрна сейчас сложит два и два, а я так и не успел ей рассказать свою кровавую историю. Но Эрна была слишком потрясена, чтобы еще и думать.

— Дай ему что-нибудь из шкафа, — попросил я, — а то заморозим мальчика.

И она принесла ему женский халат, длинный, расшитый золотой нитью.

— Меня, кажется, зовут, Кир, — объявил красавчик радостно. Да! Кир — шестнадцать девяносто восемь…

И еще кучу цифр он выговорил с энтузиазмом, только я не понял, зачем. Я лишь выразил удивление, что он не Дионис.

В халате Анриетты наш новоявленный походил уже на прекрасную девушку и смотрел с ясной и доверчивой улыбкой, как дитя.

— А поесть у вас что-нибудь найдется?

— Конечно, — сказала Эрна, я увидел просто муку на ее лице, — конечно, милый…

Вздохнула и ушла на дворцовую кухню.

— Я твой, — невинно смотрел на меня Кир, — я долго тебя ждал!

— А я долго к тебе шел, — вздохнул я, — не понимаю, как это получилось.

— Я вспомню, — улыбнулся он.

Мы стояли между четырех овальных зеркал, под горящим факелом. Мне вдруг стало жутко оттого, что мир вокруг меня оказался совсем другим. Я знал только то, что лежало на поверхности, и вот постепенно открывал для себя его пугающие глубины.

— Вспоминай, — сказал я, — растолкуешь мне хоть что-то. Но про то, что я Батисто, забудь.

Эрна вернулась с полной корзиной всякой снеди. Аппетит у новоявленного был не то что человеческий, а прямо зверский.

— Бедняжка, — сказала она с сочувствием, — проголодался за сорок лет!

— Сорок? — он опять невинно улыбнулся, — ну что вы, мне гораздо больше!

— Тебе ровно сорок, — возразил я, — а до этого тебя не было.

— Я был, — моргал он.

— Ты был песком.

— Да. Ну и что? Я был песком. А перед тем как рассыпаться на песок я был…

— Ну? И кем же ты был?

— Всем. И частью… Мне надо вспомнить! Мне нужна темная комната. У вас есть совершенно темная комната?

Этого добра в замке было полно, называлось оно — барахолки. Я отвел его в такую клетушку недалеко от своей гостиной и постелил туда одеяло, чтоб ему было, на чем выспаться. Если он ел, значит, и спал.

— Не бросай меня, — ухватился за мою руку Кир, прямо как малое дитя, он и правда только что "вылупился".

— Не брошу, — сказал я, — не бойся, мальчик. Я буду рядом. Но и ты уж, будь так любезен, не мешай мне в эту ночь.

Эту ночь я собирался провести с Эрной. Я убил бы любого, кто бы мне помешал. Я велел получше натопить мою спальню и постелить свежую постель. Впрочем, если бы она захотела, я бы остался и у нее.

Эрна ждала меня, но она была расстроена. Взволнованной черной птицей ходила она между своих зеркал.

— Что мы наделали, Бриан! Я не понимаю! Как же это получилось?!

— Случайно, — соврал я, — просто попал, куда надо.

— Зачем ты светил ему на шею?!

— Руки дрожали, — тут я уже почти не врал.