Стеклянный меч

Но расслабиться я не успеваю: радио продолжает шипеть, и Кэл стискивает зубы. Он держится за штурвал, уверенно и сосредоточенно сжимая «рога» рулевого механизма. Самого по себе этого достаточно, чтобы напугать нас всех, даже Фарли. Она смотрит через стекло широко раскрытыми глазами, приоткрыв рот, как будто пробует слова на вкус. Шейд тоже – он глядит на рацию, держа костыль наготове.

– Гроза над Ленкассером, двигайтесь осторожно, – сообщает голос после долгой, душераздирающей паузы. Он говорит скучающе и монотонно, совершенно нами не интересуясь. – Прием?

Кэл опускает голову, прикрыв глаза от облегчения. Я едва удерживаюсь, чтобы не сделать то же самое.

– Прием, – произносит он.

Негромкий щелчок – и рация затихает. Конец связи. Все. Мы – вне подозрений.

Все молчат, пока Кэл не поворачивается. На его лице играет кривая улыбка.

– Как нечего делать, – говорит он и осторожно стирает пот со лба.

Я невольно смеюсь – надо же, огненный принц потеет. Кэл, кажется, не обижен. Он улыбается еще шире, а затем вновь поворачивается к приборной панели. Даже Фарли позволяет себе слабую улыбку, а Килорн качает головой, выпутав свою руку из моей.

– Отличная работа, ваша высочество, – говорит Шейд.

Если Килорн произносит этот титул как ругательство, в устах моего брата он звучит весьма уважительно.

Наверное, поэтому принц улыбается и качает головой.

– Меня зовут Кэл, и этого достаточно.

Килорн негромко усмехается – так тихо, что слышу только я. Он тут же получает локтем в ребра.

– Ты не сдохнешь, если будешь вести себя немного вежливее.

Он увертывается, не желая заработать еще один синяк.

– Не хочу рисковать, – шепотом отвечает он и обращается к Кэлу:

– Я так понимаю, мы не намерены отмечаться в Канкорде, ваше высочество?

На сей раз я всей тяжестью наступаю ему на ногу, выбив у него приятный взвизг.

Через двадцать минут солнце садится, а мы оказываемся за Причальной гаванью и трущобами Нового города. С каждой секундой самолет снижается. Фарли едва удерживается на месте – она вытягивает шею, чтобы ничего не упустить. Внизу пока только деревья, которые превращаются в огромный лес, занимающий большую часть Норты. Здесь все выглядит почти как дома. Такое ощущение, что Подпоры находятся за ближайшим холмом. Но мой дом – на западе, более чем в сотне миль отсюда. Реки тут незнакомые, дороги странные, и я никогда не бывала в деревушках, которые лепятся к берегам. В одной из них живет новокровка Никс Марстен, понятия не имея, кто он такой и какая опасность ему грозит. Если он еще жив.

Следовало бы забеспокоиться о ловушке, но я не беспокоюсь. Не могу. Единственное, что гонит меня вперед, – это мысль о том, что я найду других новокровок. Не только ради общего дела, но и ради самой себя, чтобы доказать, что я не единственный мутант, что рядом со мной не только мой брат.

Я больше не верю Мэйвену, но не перестала верить Джулиану Джейкосу. Я знаю его лучше многих, и Кэл тоже. Как и я, он не сомневается, что список имен – настоящий, а если остальные с этим не согласны, они не показывают виду. Потому что, наверное, им тоже хочется верить. Список внушает надежду. Это оружие, шанс, способ выиграть войну. Опора для всех нас, которая каждому дает, за что уцепиться.

Когда самолет наклоняется к лесу, я сосредотачиваюсь на карте, которую держу в руках, чтобы отвлечься, но все равно меня мутит.

– Да будь я проклят, – бормочет Кэл, глядя на руины, превращенные в посадочную полосу.

Он дергает еще один рычаг, и пол под ногами дрожит. Эта вибрация сливается с громким гудением, которое разносится по всему самолету.

– Приготовьтесь к посадке.

– Как именно? – спрашиваю я сквозь сжатые зубы и, повернувшись, вижу в иллюминаторе уже не небо, а верхушки деревьев.

Прежде чем Кэл успевает ответить, весь самолет содрогается и бьется обо что-то твердое. Мы подскакиваем, уцепившись за ремни. Инерция швыряет нас туда-сюда. Костыль Шейда отлетает и бьется о спинку кресла Фарли. Она, кажется, этого не замечает, и цепляется за подлокотники так, что костяшки белеют. Широко раскрытые глаза неподвижно устремлены вперед.

– Сели, – выдыхает Фарли, чуть слышно сквозь оглушительный рев моторов.

Ночь тихо спускается над так называемыми развалинами. Тишина прерывается далеким пением птиц и тихим гудением самолета. Пропеллеры вращаются все медленнее и медленнее, до полной остановки. Удивительное синее сияние электричества под каждым крылом меркнет. Теперь свет исходит только из салона и от звезд над головой.

Мы молча ждем, в надежде, что наша посадка прошла незамеченной.

Пахнет осенью. В воздухе висят аромат сухих листьев и сырость от далекой грозы, и я вдыхаю полной грудью, стоя у подножия трапа. Тишину нарушает только отдаленное похрапывание Килорна – он урвал несколько драгоценных минут сна. Фарли, с пистолетом в руке, уже исчезла, чтобы осмотреть остаток разрушенной посадочной полосы. Она прихватила с собой Шейда, просто на всякий случай. В первый раз за несколько недель, даже месяцев я не под стражей и не под наблюдением. Я снова принадлежу себе.

Конечно, это не продлится долго.