Стена (Повесть невидимок)

- Неужели и я послужил этим... буем, шаром стеклянным, Анна?

- Увы, миленький.

- Но я помню, как ты водила меня по старому городскому парку, по местам своего детства и юности... У тебя было такое лицо, Анна, и глаза сияли. Мне казалось, что ты меня любишь, раз делишься со мной всем этим - самым лучшим, очевидно, в твоей жизни.

- Так все и было! Кто тебе сказал, что я не любила тебя?

- Стеклянные шары не любят.

- Любят! Любят.

- За стеклянный шар или за бревно в море хватаются и отдыхают. При чем тут любовь?

- А тебе чего бы хотелось от меня? За что, по-твоему, я должна была бы ухватиться?

- Мне вначале ничего не хотелось, честно говоря. Но ты сумела меня убедить... Мне показалось, что ты угадала-таки во мне существо из другого мира.

- Кто, ты? Из другого мира? Валентин, но ты, извини меня, красил волосы.

- При чем тут волосы, Аня?

- Хной и басмой.

- Да, я рано начал седеть. Пришлось краситься. Ну и что из этого?

- Ничего. А скажи мне, Валентин, почему ты до меня никогда не был женат?

- Я уже рассказывал... Мать была больна.

- Да, да. Ты был у нее один, и ты маму любил, ухаживал за нею до самой ее смерти. Это я знаю. Но также знаю, что ты все это время не только онанизмом занимался, так ведь?

- Предоставляю тебе полную свободу фантазии.

- Так я и спрашиваю вот о чем: почему ты не женился уже после смерти матери?

- Мне было тридцать шесть лет, когда мама умерла. Я уже чувствовал себя старым холостяком. Я привык, и мне так было удобнее.

- Ты целых десять лет наслаждался этим своим положением?

- Ну, считай... Да, почти десять лет - до встречи с тобой.

- И много у тебя было женщин? Наверное, сплошь аспирантки?

- Нет, этим я не злоупотреблял. То есть аспирантками.

- А что? Чем не контингент? Особенно мы, филологини. Чем не товар? В университете нас называли факультетом невест, ты же знаешь.

- Не выносил я филологинь. Хватало других, всяких.

- А меня-то за что помиловал? На мне-то почему споткнулся, господин Казанова?

- Постарайся вспомнить сама, как было...

- А как было? Я могу вспомнить только то, что было лично со мной. Оргазмы были. По три раза, скажем, за один раз.

- Анна! Анна! Не надо твоих изысканных штучек, умоляю! Я прошу вспомнить о том, как мы постепенно сблизились и стали наконец одним целым, новым существом на свете.

- Как сблизились? Очень просто. "Он меня за руку, а я его за ногу", как говорили женщины в нашей городской бане...

- Вот ты и снова за свое, Аня.

- А что, не нравится? Тебе же нравилось все такое, Валентин.

- Нет, дорогая, никогда не нравилось.

- А что же ты всегда смеялся?

- Это был нервный смех, на грани срыва.

- Вот те на! Новость! Это ведь стоило жизнь прожить, чтобы потом узнать... Чего ради надо было тогда притворяться? Зачем хохотать, словно бегемоту, и говорить комплименты насчет изысканности и сакрального уровня моей матерщины? Значит, все это было сплошным лицемерием, мой друг?