Степан Бандера в поисках Богдана Великого

Новые члены стали пополнять ОУН, которая громко предупредила, что будет наказывать разрушителей курганов-могил за кощунство. На месте ареста боевиков Биласа и Данилишина у села Верин полиция дважды разбросала могильный курган. Его насыпали в третий раз, поставив на вершине хорошо видную отовсюду табличку, что уничтожение могил является кощунством и надругательством над памятью народа. Польские полицейские в третий раз забрались на курган, сожгли крест и предупреждение и при раскапывании могилы взорвались на мощном взрывном устройстве, заложенном туда боевой референтурой краевой Экзекутивы ОУН.

Напуганная догнавшим их наказанием полиция слегка притихла, а авторитет ОУН стал расти не по дням, а по часам. Акция была воспринята в обществе положительно, вызывая его радикализацию, а Бандера совсем не собирался останавливаться на достигнутом, тут же организовав школьную акцию.

Украинских детей принудительно учили на польском языке, ежедневно начиная уроки у православных и униатских учеников римско-католической молитвой «Отче наш». Польские власти не интересовало, что подобные действия воспринимаются в украинском обществе как оскорбление родных языка и веры. Украинских учителей посылали на польские земли, заменяя их польскими, учившими сплошь по польским учебникам.

В августе 1933 года ОУН отчетливо и громко заявила: «Требуем украинских школ! Геть польских учителей!» Сто тысяч листовок и шесть тысяч брошюр напечатанных бандеровскими типографиями, еще и размноженных в округах на ротаторах, прочитала вся Западная Украина:

«Мы должны перейти от обороны к решительному наступлению на польское владычество, то есть против польского государства и польского духа на всех участках нашей жизни, в первую очередь в школах.

Молодые друзья! Украинские школьники!

Поляки хотят через школу и при помощи учителей сделать из вас верных рабов, послушных и покорных граждан Польши. Они хотят научить вас ненавидеть все украинское и любить все польское. Они хотят сделать нас предателями украинского народа. Не дайте врагам сделать вас янычарами! Не дайте, чтобы ляхи превратили вас в своих послушных рабов! Вы должны быть рыцарями и борцами за свободу Украины. Перед вами великая святая борьба!»

В начале сентября 1933 года одновременно во всех школах и гимназиях Западной Украины были сбиты польские гербы, а бесчисленные портреты Пилсудского наотмашь забросаны тухлыми яйцами. Польская полиция с удовольствием от очередной безнаказанности кинулась массово арестовывать несовершеннолетних украинских детей, защищать которых бросились их матери, за жен и детей встали отцы. В сотнях и тысячах украинских сел начались массовые митинги протестов и детские демонстрации под сине-желтыми национальными флагами. Украина загремела:

«Геть польскую школу и полицию!»

Пилсудский для разгона детей ввел в украинские села войска и это был очередной скандал и позор для демократической Польши на всю Европу, в которой опять начали говорить, что шляхетная власть неисправима и с ней стыдно иметь дело, и это была абсолютная правда. Общественное мнение многих стран безоговорочно поддержало детскую мечту о том, что на украинской земле их должен на украинском языке учить украинский учитель.

Польских полицейских не только на Украине, но в самой Польше совершенно заслужено стали презрительно называть гиенами. Националистические чувства в украинской молодежи резко возросли. Рабочий из Калуша Северин Мада пытался убить одного из колонизаторов украинской школы и застрелил охранявшего его полицейского, и это был совсем не единичный случай.

Доход польского бюджета почти на треть состоял из государственной монопольной продажи населению алкоголя и табака. Степан Бандера и его товарищи десятками тысяч листовой объявили, что «украинский патриот не должен курить и пить спиртное, потому что его здоровье нужно в борьбе с врагами своего народа».

На бандеровский призыв откликнулись тысячи и тысячи людей. О тех, кто не мог, но хотел откликнуться, позаботились контрабандисты, увеличив поставки алкоголя и табака через чешско-польскую границу в разы. За год польская казна потеряла колоссальную доходную сумму, что существенно помешало всевластью пилсудчиков. Боевики ОУН под Сокалем разгромили польские корчмы, как рассадники народного спаивания. Полиция традиционно арестовала тех, кого назначила виновными, а польские демократические газеты взахлеб закричали, что якобы корчмами владели евреи, а значит все украинцы антисемиты.

Польские власти стали запрещать украинцам даже покупать землю на Галичине и Волыни, а польские колонисты вежливо говорили, что «эти местные свиньи не способны к собственной государственности». Организация украинских националистов заявила, что если национально-освободительное движение хочет быть эффективным, оно должно любыми способами, но наказать самых злобных оккупантов.