Степан Разин

А. Попов: «Казаки, разгромив Ферабат и Астрабат, укрепились близ Ферабата на узкой косе, глубоко вдающейся в море. Ближайшая к берегу часть этой косы покрыта лесом, где казаки и начали строить городок... Персы, проведав про их намерение, напали на них в значительных силах, разбили и отняли почти всех пленных. Казаки сели в свои суда и отошли далее в море, к песчаной оконечности той же косы, отделённой от лесной её части болотом. Здесь они провели зиму. Голод и болезни значительно уменьшили число казаков во время зимы на безводном острове, окружённом морем и болотом. У них не было наконец хлеба и они ели лошадей...» А. Н. Сахаров: «Многие казаки больны, лежат в лихорадке, харкают кровью: от дурной воды, гнилой ествы и грязи немало людей маются животами, по телу идут чирьи. Мука заплесневела, сухари, крупы, толокно, взятые ещё из Яицкого городка, отсырели и покрылись гнилью; помыться негде, от казаков идёт тяжёлый дух, прорывается сквозь дорогие кафтаны».

Пришла весна — пора двигаться. А они всё сидят. Чего дожидаются? Писатели предлагают версии. С. П. Злобин: «Они стояли на этом проклятом острове десять недель. Сухая, толчёная или свежая рыба, кишмиш, курага, сушёная алыча — и ни крошки хлеба. Зной. Солнце в полдень стоит почти отвесно над головой. Сотни вёрст солёной воды вокруг, а по ночам — комары... Разинцев мучили жажда и лихорадка. Месяц назад три десятка казаков, не выдержав, бежали в челнах. Каждую ночь стало умирать человека по два. Казалось бы, надо покинуть этот гнилой остров и, сберегая людей, уходить подобру от беды. Но Разин упорно держал ватагу на острове... Несмотря на общие мучения всей ватаги, со злобным упорством он ждал, когда астаринский хан предложит размен пленных».

А. Н. Сахаров: «Идти домой — нет, об этом он не мог даже подумать... Разве мог он, победитель московских воевод, гроза боярских и воеводских прислужников, освободитель всех людей, забытых богом и судьбой, вернуться в Астрахань, а главное — в свои верховые донские городки в таком обличим? А сейчас что может показать он с этими отощавшими, измученными людьми, которые и в глаза-то не могут взглянуть. Кто потом пойдёт за ним, если приведёт он с собой такое войско?»

Изобретательный Чапыгин на сей раз никакой версии не предложил. А нам что думать? Может, казаки не теряли надежды на переговоры с шахом? Может, никак не могли прийти к единому мнению, что делать дальше? Может, хотели ещё пограбить побережье? А может, Кемпфер не прав и никакого нападения персов на казаков на Миян-Кале не было, и казаки там вовсе не умирали от голода и болезней (в русские земли они вернутся страшно истощёнными, но до этого побывают ещё в одном месте, гораздо хуже Миян-Кале), а просто жили в своё удовольствие, строя планы?

Но, похоже, им всё-таки жилось неважно. Молока не было. Хлеба тоже. Болезни наверняка были. (Хоронили умерших по обычаю в море, не снимая с тела золотых и серебряных украшений). Разин (а может, Сергей Кривой или ещё кто-то) предложил идти на восточный берег Каспийского моря — в «Трухменскую» (туркменскую) землю. А. Н. Сахаров: «...отъедимся, оденемся в тёплое и снова ударим по Мазандерану» (так называлась прибрежная область Персии, к которой относился Миян-Кале).

Когда именно этот набег состоялся — неизвестно. Разграбили туркменские кочевья, взяли, надо полагать, в основном лошадей, овец и коз. А. Н. Сахаров: «Врывались в кибитки и шатры, вырезали воинов, хватали женщин, волокли с собой шерсть, войлок, кожи, тёплые малахаи, отгоняли прочь скот, забирали вяленое мясо; в шатрах тамошних князей мели подчистую — богатую рухлядь, золотые изделия, сдирали с коней дорогую конскую сбрую...» Одна из самых неприглядных страниц в разинстве; чтобы героя оправдать, Злобин, к примеру, придумал, что на туркмен напал по собственной инициативе Иван Черноярец.

Михаил Гаврилов, астраханский стрелец, бывший в отряде Разина, ушёл от него и потом давал показания (сводка 1670 года), в частности: «...да и товарыщ де Стеньки Разина Сергушка Кривой убит же в Трухменях». А. Н. Сахаров: «Совестью его был Сергей и любил его, и перечил, но не к худу перечил, а к добру». Насчёт совести очень сомнительно, а что перечил — правдоподобно. Версию о том, что Кривого «убрал» Разин, никогда в жизни не выдвигал никто из его самых лютых врагов — а меж тем нам кажется, что полностью исключить и её нельзя...