Степи Евразии в эпоху средневековья

Погребения в камерах делятся по числу покойников на три типа: одиночные, парные (мужчина и женщина), групповые (семейные) (рис. 44, 1-12). Характерно, что мужчин хоронили на спине в вытянутом положении, женщин в подавляющем большинстве случаев — в скорченной позе, на правом или левом боку. Этот обычай распространялся и на детские погребения (девочек и мальчиков). Весьма распространен был обычай перемешивать кости покойников. При этом скелеты ранее похороненных просто сдвигали к внутренней стене и на их место укладывали новых покойников, кости которых затем тоже частично перемешивали (особенно кости ног). Нередко ноги перекрещивали и связывали ремешком. Обыкновенно парные погребения обсыпали углем, попадались угли и в групповых захоронениях. В камере и в дромосе помещали сосуды с пищей и питьем: число сосудов обычно соответствовало количеству погребенных, причем удалось проследить, что мужские захоронения сопровождались кувшинами, женские — горшками и корчагами, детские — кружечками [Плетнева С.А., 1967, с. 125]. Вокруг катакомб были расположены тризны — остатки заупокойных трапез, поставленных или брошенных в мелкие, даже не всегда доходящие до материка ямки. Тризны состояли из одного или нескольких сосудов (преимущественно горшков и корчаг), из сосудов и костей жертвенного животного — козы, свиньи, коровы, из костей животных без сосудов (рис. 44,

13–16). Интересно, что черепа животных сохранились полностью, следовательно, головы укладывались в яму нетронутыми. Остальные кости в тризне обыкновенно тоже целые в отличие от костей на поселениях, где не разбитые кости попадаются только в виде исключения. Очевидно, захоронение целых костей жертвенных животных является своеобразным обрядом, связанным с верой в воскресение погребенного животного.

Покойников в камерах сопровождал обычно более или менее богатый набор личных вещей. Воинов хоронили с оружием и поясами, украшенными серебряными и бронзовыми бляхами, свидетельствовавшими о воинском достоинстве погребенных [Плетнева С.А., 1967, с. 161–166]. Женщин погребали с украшениями, бусами, различными амулетами на поясе, зеркалами, копоушками и пр. Детей (примерно до 7 лет) хоронили без вещей; видимо, до этого возраста дети не имели личной собственности.

С вещами хоронили примерно 75 % взрослых покойников. Остальные 25 %, погребенные без вещей, — это беднейшая часть населения.

Большинство наблюдений деталей погребального обряда и подсчетов произведены нами благодаря раскопкам большого Дмитриевского могильника (Белгородская область, Шебекинский район), расположенного в бассейне верховий Донца. Там раскопано более 160 катакомб и 75 тризн. Могильник исследован почти полностью, благодаря чему удалось выяснить планировку могил на всей его площади. Они располагаются очень неровными рядами и в то же время группируются, как жилища на селище, «кустами» по 10–20 катакомб в каждом. Одна от другой такие группы могил отделены пространством, не занятым ни могилами, ни тризнами.

Помимо Дмитриевского и знаменитого Салтовского могильника, находящегося на 50 км. южнее Дмитриевки, в настоящее время в бассейне Дона известно еще девять катакомбных могильников. Все они принадлежат к лесостепному, так называемому аланскому, варианту салтово-маяцкой культуры, и все имеют ближайшие аналогии в катакомбных аланских могильниках Северного Кавказа. Помимо археологических данных о сходстве и даже почти тождестве аланских культур лесостепи и Предкавказья, их связывает еще и тождество антропологических материалов: черепа отличаются длинноголовостью (долихокраны), узколицестью [Дебец Г.Ф., 1948] (все определения черепов Дмитриевского могильника проведены Т.С. Кондукторовой).

В заключение следует отметить, что каждый из известных сейчас катакомбных могильников имеет ряд признаков, отличающих его от всех остальных. Пока мы можем только наметить некоторые своеобразные черты в частично исследованных могильниках.

Так, для Дмитриевского и Салтовского могильников характерно примерно равное количество полых и забитых камер, кроме того, первый отличается очень большим числом сосудов в дромосах и тризнах, а второй — отсутствием тризн, хотя возможно, что их просто не смогли обнаружить. Для Подгоровского могильника свойственны только полые камеры, для Ютановского — исключительно длинные и глубокие дромосы и большие камеры, сплошь забитые землей, в камерах Нижне-Лубянского могильника сооружались деревянные конструкции в виде помостов и полок и дромосы забивались землей с камнем, а маяцкие катакомбы — мелкие, небрежно выкопанные, с короткими и мелкими дромосами, забитые плотной глиной и, как правило, с небольшим количеством находок и совсем без сосудов — отличаются от катакомб всех вышеописанных могильников. Такие локальные особенности внутри варианта только еще намечаются; очевидно, каждый район был занят определенным родом или группой объединенных родов, характеризующихся при общем единстве своеобразными чертами, отличающими их от населения соседнего района.