Степи нужен новый хозяин (СИ)

Впрочем, тропежка — дело привычное, неоднократно отработанное и поставленное на поток. Кто-нибудь из парней сбрасывает рюкзак и ломится в снежную целину. Вторым пристраивается Малой: Олег — парень сильный, но легкий, что тропил, что не тропил… А вот вторым ему — самое оно, канаву приглаживать. Следом Лапа и Галка окончательно формируют дорогу. Остальные топают по вполне приличной лыжне. Метров через двести-триста тропящий начинает терять темп и тут же делает шаг влево. Легковесная тройка повторяет его маневр, но вправо, пропуская вперед следующего, ждет, пока он сбросит рюкзак, и пристраивается следом; а оттропивший, пропустив весь «паровоз», мчится обратно за рюкзаком. Догоняет группу и идет в общем строю, постепенно сдвигаясь вперед, пока не придет его время. Пока все по разику отпашут, пройдет минут сорок, можно и на привал садиться. Так и делают в нормальных группах.

Но группа Артёма Кузнецова нормальной не являлась. И виновата в том была чрезмерная начитанность Лёшки Буртасова. Избранный командиром Батяня ввёл найденную у Джека Лондона систему американских индейцев: длинные переходы и длинные привалы. В первоисточнике понятие «длинные» в цифрах не озвучивалось, но Лёшка, не заморачиваясь мелочами, определил временное понятие «переход» как «от утра и до обеда» и «от обеда до ночевки». Артём же, читавший не только художественную литературу, но и педагогическую, в детское самоуправление не вмешивался. Летом «индейская система» вызывала бурные споры: мало того, что тащиться четыре-пять часов без передоху нудно и скучно, так еще к привалу мышцы гудят, словно провода линий электропередач. А с другой стороны, хорошему отдыху и тело, и душа радуются.

Зимой короткий привал ещё короче: холодно. Не доставать же пуховку из-за десяти минут! А вот часик посидеть после перехода — другое дело. И пуховочку оденешь, и вкусняшку какую из заначки употребишь, и чайку из термоса хлебнешь. А длинные переходы не столь скучны, особенно при тропежке.

Вот и сейчас плюхнулись после шестого круга. Утоптали площадочку, натянули пуховки, уселись на рюкзаки.

— Поедим, пожалуй. Заодно сориентируемся, пока развиднелось, — Батяня вытащил карту, поводил по ней пальцем, поднял глаза к слегка обрисовавшимся контурам недалёких гор. — Не так плохо, километров девять вальнули.

— Триста метров на семь мужиков да на шесть раз, получается двенадцать целых шесть десятых, — задумчивым тоном посчитал Колька. — Правильно я говорю, Эйнштейн?

— Правильно говоришь, правильно, — голосом кота Матроскина промяукал Виталик, перекидывая Светке мешок с перекусом.

— Либо Батяня разучился ориентироваться, — сделал вывод Заварзин. — Либо все, кроме меня сачковали!

— Либо ты забыл, что по прямой ты передвигаешься, только если доведешь Бульбу, — уточнила Лапа. — Но это происходит гораздо быстрее и по воздуху.

— Прекратить инсинуации! — обиженно воскликнул Чума. — Вот возьму и проверю! У меня специальный прибор есть! Жопиес называется!

Навигатор был новой Колькиной игрушкой. Именно Заварзин, сторонник всего современного и технологичного, уговорил взять с собой «необходимую вещь, страшно облегчающую жизнь». Доказывал, убеждал, спорил… Добился. И теперь мог показать превосходство современной техники над дедовскими методами определения точки стояния. Группа с интересом ждала результата.

— Восемь километров девятьсот восемьдесят восемь метров, — радостно сообщил Колька. — Батяня ошибся на целых двенадцать метров!

Группа зашлась в хохоте.

— Ты с ним возился раза в три дольше, чем Леха с картой, — сквозь смех выдавил Ефстифеев. — Мы успели чайку попить! — Он замялся, глядя на полную кружку в руке. — По крайней мере, налить!

— Это просто навыка ещё нет, — замотал головой Колька. — И погода на Батяню работает! Вот придёт туман — хлебушка-то попросите! А чаю мне дадут?

— Там видно будет, — Буртасов протянул термос. — Выпей и закуси чем завпит послал. Устройство только убери.

— А что завпит послал? — заинтересовался Колька, тщательно упаковывая прибор.

— Икра черная, одна банка, — пробасил Дудник голосом школьного завхоза. — Рыба красная типа лосось — одна банка. Фрукт по имени гранат, мороженый — одна…

— Банка, — закончил Заварзин. — А на самом деле? Миш, ты как честный чукча, скажи, что там?

— Еда! — кратко сообщил Петров и добавил. — Однако!

Колька горько вздохнул, уселся на рюкзак и вскрыл перекус:

— Так и знал! Сухарь, колбаса сухая, колбаса шоколадная… Где, я вас спрашиваю, обещанные деликатесы?!

— То есть, шоколадная колбаса тебе уже не деликатес? Зажрался ты, Чума, — Дудник засунул в прорезь маске кусок чего-то коричневого. Прожевал и закончил. — Однако!

— Чуме больше шоколадную колбасу не давать, — хмыкнул Олег. — Раз не любит…

— Кто не любит? — всполошился Заварзин. — Все любят!

— И чем ты тогда недоволен? — из-под маски Дудника послышался смешок.

— Так кусочки смотри какие маленькие! Пока говорили, уже кончилась!