Стерва поневоле, или Инструкция по выживанию

— А что я, по-твоему, ещё мог сделать, если по-другому защитить тебя, ты не даешь? — спросил лорд Аскар уже без злости. — Пусть уж моя репутация страдает, зато ты будешь, хоть как-то ограждена от стервятников.

— Я… — протянула очень медленно и замолчала, пытаясь придумать, что же сказать, чтобы он не почувствовал фальши. Искренне поблагодарить не получится, а сказать, что не просила, будет совсем по-хамски. — Я пытаюсь оценить Ваш поступок по достоинству, — Аскар прикрыл глаза, пряча разочарование. А я подумала о том, что ректор реально «упростил» мне жизнь и произнесла. — Спасибо Вам за попытку оградить. Но от магистра Маркуса меня защищать не надо. Он сам пытается хоть как-то оберечь меня от неприятностей. — Аскар посмотрел мне вновь в глаза, и я закончила тихо. — И ревновать к нему тоже не надо. Маркус знает, что к нему я испытываю только уважение.

— Я сомневаюсь в его беспристрастности в оценке твоих знаний и способностей. — сказал ректор тихо. — Как я могу доверить ему, быть главным на твоем факультете на период отсутствия декана?

— Да, бросьте, у всех преподавателей есть свои «любимчики»! — отмахнулась я.

— Ты знаешь, что дело не в этом. Ты не его «любимчик».

— Магистр Маркус никогда не превышал своих полномочий. — твердо сказала я.

— А вот сейчас я почувствовал фальшь в твоих словах, — все так же тихо сказал ректор. Поморщилась и пояснила.

— Не в отношении меня.

— Фальшь.

— Из-за меня превысил один раз, — призналась я, но тут же добавила. — Но он никогда не позволял себе приставать ко мне, поэтому я его и уважаю.

— Что это было? — требовательно спросил он. Я выдохнула: рассказывать не хотелось, но я сама подписалась на этот разговор. Хотя вдруг Дюбре все же пожалуется ректору, так что сработаем на опережение. Тем более так ректор поймет, почему именно на приказ «встаньте в пару с Алексом лас Дюбре» Маркус среагировал настолько агрессивно.

— На ознакомительной практике в прошлом году Дюбре как-то распутал мою охранку на двери в комнату в гостинице. Разбудила меня сигналка, что он задел, не заметив. Нет, я бы отбилась, просто со сна вовремя не среагировала. Маркуса привлек шум в моем номере. Избивал он Алекса недолго, но жестоко. — я перевела взгляд на окно за спиной ректора. Не хотела видеть ни жалости, ни сочувствия, ни злости на действия адепта Академии. И да, именно тогда я и поняла, что испытывает ко мне Маркус, потому что так бьют не за симпатичную тебе девушку, а за любимую. И да, он превысил свои полномочия: максимум, что может сделать руководитель практики — выволочь из комнаты, наказать пробежкой вокруг гостиницы (да хоть до утра) и словесным внушением. А Маркус не сдержался, поэтому, когда он подошел ко мне и обхватил мои ладони своими окровавленными, я даже немного испугалась его. Но уже спустя минуту, не обращая внимания на его вопросы о моем самочувствии, начала думать, как оградить преподавателя от мести аристократа. — Дюбре знает, что если пожалуется на Маркуса, я напишу официальное заявление о попытке изнасилования. Так что… определенного перемирия мы достигли.

— Больше никто не знает о том, что произошло? — спросил ректор тихо. Я посмотрела Аскару в глаза.

— Привлеченные шумом сокурсники видели, как Маркус выволакивает из комнаты этого ублюдка. Не знаю, что конкретно наплел им Дюбре, но вроде они поверили, что я сама позвала его к себе, а потом «неожиданно» передумала. — я даже хмыкнула, заметив, как ректор выдохнул. Правда, как говаривали, Дюбре потом месяц не смотрел в сторону девушек, и сейчас меня терзают смутные сомнения, кто повинен во временной импотенции этого прыща. — Бес умеет хранить мои секреты, и тогда не сопротивлялся моим последующим ночевкам с ним в одном номере. Даже кровать уступал всегда. И я почему-то уверенна, что синяков следующим утром у Дюбре было ещё больше, чем наставил Маркус.

Минуту мы молчали, Аскар хотел дотронуться до моего плеча, но удержал это желание при себе.

— А давайте сократим дискуссию, — предложила я неожиданно для себя. — Что вы хотите за то, чтобы забыть увиденное в воспоминаниях Маркуса?

— И на что ты пойдешь ради Маркуса? — с насмешкой спросил он.

— Не ради него. — твердо сказала я. — И на немногое.

— Поцелуй, — тихо предложил он. — Такой, какой хочешь ты. — Я посмотрела на ректора удивленно. Серьезно? Прикинула, как же я готова его поцеловать. В щеку? Слишком близко от губ. Руку? Немного унизительно. Слабо улыбнувшись, шагнула к ректору, привстала на цыпочки и поцеловала его в лоб. Да, так целуют, в основном, покойников, и родители своих детей, но чего же сердиться, Аскар, на шалость?

Мужчина удержал меня за плечи и легонько и нежно поцеловал в губы. Решила не противиться, просто перетерпеть. Если он, действительно, забудет увиденное, то это — малая плата. Удивительно, что мне не противно, а всего лишь неприятно. Но как только выпустит, я все же озвучу свое возмущение. Почувствовав, наконец, мою безучастность, ректор отстранился.