Стервятники

Гуров сидел в машине, ждал и думал: зачем? кому выгодно? с какой целью?

Станислав увез Гришу Котова и на связь не выходил. Если Гришу хотя бы на пару дней госпитализируют, то к лучшему. Но он наверняка не согласится, вернется к Насте и сыну. Чувство вины – страшное чувство, а Гришу, безусловно, выследили, и утечку информации, что опера работают на Главугро, приказал организовать он, полковник Гуров. Где и в чем он ошибся, что так страшно заплатил? Все источники утверждают, что вожак группировки Анатолий Агеев – парень цивилизованный. И на тебе: хотел припугнуть, а получил море крови. Почему? Съездить к Хромому, потолковать? Может, Серега Бестаев подбросит какую мыслишку?

Ясно одно: ошибка совершена, и пока он, сыщик-важняк, не разберется в мотивах убийства, двигаться дальше невозможно. И не потому, что опасно, а потому, что он изначально ошибся в оценке Агеева и его отморозков.

Вернулась Мария, она уже переоделась, от нее пахло не кровью, а французскими духами.

– Решила не оставаться с Настей. И не оттого, что устала, соседки ей ближе, понятнее, я там лишняя. – Она провела ладонью по лицу Гурова, не погладила, крепко провела. – Уверена, ты не держишь на меня зла, я человек эмоциональный.

– Пустое. – Гуров тронул машину. – Заскочим домой, ты будешь распаковываться, я приму душ и вернусь в контору.

Мария закурила и не ответила, после долгой паузы спросила:

– Встречаются немотивированные убийства?

– Сколько угодно, но сегодняшнее не из их числа. Совершенно точно.

– Откуда ты знаешь? – раздраженно спросила Мария.

– Ниоткуда, я просто знаю. Как ты преображаешься в Марию Стюарт? Становишься другим человеком, и все, объяснений нет. Тут и опыт, и техника, и талант, вдохновение, злость… Нет, это очень даже мотивированное убийство.

Нам повезло, убийцы ошиблись, зарезали не тех, кого им заказали.

– Повезло? – Мария чуть не задохнулась. – Ты совсем с ума сбрендил.

– Обязательно. Если работаешь ассенизатором, сколько ни мойся, от тебя все равно дерьмом пахнет.

Гуров припарковался у дома, вспомнил, что дорогой не проверялся, переложил «вальтер» в карман пиджака, вышел из машины, пригляделся к прохожим и потоку машин и впервые в жизни понял, что хочет кого-нибудь убить.

Когда он вышел из душа, было уже начало десятого, сыщик позвонил Петру. Услышав голос генерала, сказал:

– Я сейчас подъеду.

– Где ты был столько времени, черт тебя подери! Шубин не уходит, ждет, – не свойственным ему раздраженным тоном сказал Орлов.

– Так мне сначала к тебе или к нему?

– У Шубина на погонах больше звезд, следует уважать. Я подожду тебя, Лева, ты не забывай, что разговариваешь с первым заместителем министра.

– Еду, буду помнить об этом всю дорогу, а в кабинете – как сложится. – Гуров положил трубку, коснулся сухими губами волос Марии. – Запри дверь на засовы, не открывай никому.

– Хорошо. – Мария кивнула и продолжала раскладывать вещи. Видимо, ей необходимо себя занять, не оставаться с увиденным один на один.

Кабинет генерал-полковника, как всегда, поражал размерами и монументальностью мебели. Предшественник Шубина был человек большевистской закваски, старался раздавить человека сразу. Сегодняшний хозяин ничего не тронул, лишь убрал со стены аляповатую картину, оставив только портрет Президента.

Гуров вошел, доложил о прибытии сугубо официально, обращаясь к хозяину по полному званию. У стола для совещаний примостился Орлов, судя по всему, генералу не понравился тон друга, и Петр явился, приготовившись к роли громоотвода.

– Присядьте, Лев Иванович, – Шубин кивнул на место рядом с Орловым. – Я не спрашиваю, где вас столько времени носило, догадываюсь, не цветочки собирали, однако о начальстве забывать не следует.

– Я о вас думаю круглосуточно, но у меня на место преступления жена приехала, со съемок вернулась. Я ждал, пока она квартиру замоет, затем домой отвез, – ответил Гуров, не обращая внимания на недовольное лицо Орлова.

– Вы живете с актрисой, как ее…

– Мария Строева, не как ее, а личность, – перебил Гуров. – Вы сегодня смотрите «Летят журавли», видите Татьяну Самойлову, а кто был в те годы министром, не знаете, да и Генсека, наверное, вспомните с трудом. Они работают в вечность, а мы с вами, извините, приходим и уходим.

Шубин, хоть и партийный функционер в прошлом, был мужиком умным, сдержался, сухо сказал:

– Вы правы, но мы офицеры, мне неприятно выслушивать доклад начальника МУРа в то время, когда инициатором разработки являетесь вы, полковник Главка.

– Вам доложили, вы в курсе, мне добавить нечего. Виноват в происшедшем я, завтра отпишу рапорт, генерал-лейтенант Орлов наложит резолюцию, вы, генерал-полковник, примете решение.

– Вас, полковник, мое решение, судя по всему, не волнует?

Гуров реагировал мгновенно, ответил:

– Мне ваше решение не безразлично, волнуют же меня вопросы иные.