Стезя и место

«Угу. Люди пришли спасать своих детей, а мы их перебили. Слава доблестной ратнинской сотне и ее молодой смене — Младшей страже. Ура, товарищи! Просто Буденновск какой-то — бандитизм, захват заложников, убийства… И вы во всем этом принимаете самое непосредственное участие, сэр Майкл! На стороне преступников, между прочим. Более того, будете заниматься подобными вещами и в дальнейшем — средневековая рутина… чтоб оно все провалилось! А средневековая ли, сэр Майкл? Или вот такие же подростки ТАМ не забивают насмерть стариков в темных подворотнях? Или не в вашей депутатской приемной рыдали матери четырех школьников, обкурившихся какой-то дури и смахнувших угнанным грузовиком сразу нескольких прохожих с тротуара? И не вы ли час назад рассуждали о том, что именно так хищники натаскивают молодняк? А для понимания того, что ратнинская сотня — существо отнюдь не травоядное, не нужно быть ни Дарвином, ни Бремом, ни Кювье. Вот и прекратите комплексовать, сэр, сами радовались, что вселились во внука сотника, а не в сына обозника или вообще холопа!»

Разозлившись сам на себя (прямо как дед), Мишка рявкнул командным голосом:

— Сопли подобрать! Самострел зарядить! Телегу — на дорогу, девчонку в телегу!

— Слушаюсь, господин старшина! — Константин, за всеми событиями, похоже, забыл о Мишкином разжаловании. — Только она не дается… а бить… не могу. Отец же…

— Ну… — Мишка поколебался — тащить девчонку в телегу самому не хотелось. — Ратников попроси помочь, если самому не справиться.

— Ой, не до нас им! Там такое… на них собак натравили, те коней порвали…

«Ага, значит, не показалось! Ладно, хоть одной непоняткой меньше — подмога острожанам все-таки пришла, по-видимому, охотники, иначе откуда же собаки?»

— Погоди, с тобой же еще двое должны быть! — спохватился Мишка. — Они-то где?

— Так я ж и говорю: собаки… кони понесли.

— Тогда от передней телеги ребят позови, там спокойно. А сзади-то что?

— Там плохо. — Константин безнадежно махнул рукой. — Телега опрокинулась, детишки побились, а Матвей занят…

— Едрит твою… ладно, разбирайся тут, а я — туда.

Телеги на рысях растянулись — задние здорово отстали, факелы в полной темноте слепили и мешали смотреть, поэтому Мишка разглядел происходящее, только подъехав вплотную. Телега лежала на боку, из-под нее торчали чьи-то ноги в полотняных портках и поршнях, а рядом громоздилась туша коня с разорванным горлом, под которой натекла уже целая лужа крови. Дети сидели на земле, сгрудившись вокруг женщины, а та согнулась и закрывала голову окровавленными руками. Над ними, широко расставив ноги, нависал ратник из десятка Тихона с обнаженным мечом в руках. Рядом на дороге сидел без шлема отрок Пантелеймон, а Климентий перевязывал ему окровавленный подбородок.

Женщина пошевелилась, ратник тут же пнул ее ногой и угрожающе прикрикнул:

— Только дернись, гнида, второе ухо отсеку… вместе с башкой.

Женщина пригнулась еще ниже. Мишка спешился и придержал за плечи Пантелеймона.

— Что тут у вас приключилось-то?

— А-а… шли на рысях, вдруг какой-то дурень из кустов прыг — и прямо под копыта. Телега на него с разгону наехала и опрокинулась, и тут прямо на нее конь налетел, а на горле собака висит — зубами вцепилась… Конь через телегу перекувырнулся, дядька Тарас, — Клим качнул головой в сторону ратника, — упал… я думал, что и собака убилась, а она туда, к передней телеге, кинулась. Я стрельнул, да разве попадешь? Пантелей из телеги выпал мордой вниз — губу нижнюю прокусил насквозь и оглушило… слушай, как губу перевязывать? У меня чего-то не выходит.

— Сверни кусок тряпки и сунь между зубами и губой… дай-ка я сам, держи его. — Мишка только сейчас разобрал, что руки плохо слушаются Клима — слегка подрагивают. — Дальше-то что было?