Стяжатель

Я бы мог выйти на другой станции, полностью избежав внимания людей комиссара. Нет у него ресурсов накрыть весь город, у него есть только очень хорошие аналитики, просчитавшие бедолагу Тануки «от» и «до». Быстро просчитавшие, за то ничтожное время, пока мы ехали из Аракавы в Акихабару. Но их, аналитиков, я легко обвел вокруг пальца, отправив низкорослого шоумена в больницу. Вызов машиниста, врачей, полиции. Слишком много официальных задокументированных эпизодов, которые, при поддержке Харимы, очень быстро превратятся в неодолимую крепость вокруг Ойи. Уже превратились. Но господин комиссар об этом еще не знает.

Господин комиссар усаживается напротив меня. Его подчиненные подбираются, начинают тщательнее в меня целиться.

Я смотрю на этого человека, а он также, изучающе, смотрит на меня. По телевизору Соцуюки Шин более импозантен, сейчас я вижу эталонного военного, застрявшего между сорока и пятьюдесятью годами. Уставшего, злого, раздосадованного военного. Человека, для которого авторитарность давно перестала быть маской, а стала лицом. Ему пришлось принять множество непоправимых решений, с далеко идущими последствиями, но он был не против принять еще, лишь бы достигнуть цели. В данном случае его цель лежала за мной.

— Кирью Акира, — тяжело начинает один из самых известных в Японии людей, — ты мне немедленно расскажешь, где сейчас находится человек, известный как Тануки Ойя, или…

— Нет. Не расскажу, — обрываю я его, продолжая внимательно рассматривать.

Соцуюки Шин моргает, он что-то почувствовал, но пока не может определить, что именно. Зато два автоматчика — совсем другое дело. Ну это неудивительно, они же стоят. Точнее, падают.

Фразу, точнее голос, усиленный эфиром, я готовил минут десять. Всего лишь воздействие инфразвуком, хорошо так бьющее по мозгам хомо сапиенс, продолжение развития идеи «передачи мыслей». Ненадолго, но мне этого хватит…

Пустить часть энергии в руки, сконцентрировать её до невообразимого местными уровня в запястьях, всего на долю секунды, пока я резко напрягаю мышцы, чтобы разорвать цепи наручников, но это помогает оставить руки неповрежденными. Вскочить, броситься к автоматчикам, врезать каждому по голове, содрать с их пояса наручники. Одна пара им на двоих, вторая пара упавшему на пол, и поднятому мной собственноручно Соцуюки. Освободить себя, а его, наоборот, заковать через специальные отверстия в столе.

Дело секунд. Довольно просто, когда тебе дали всё спланировать.

— Вы что, отключили тут камеру? — недовольно интересуюсь я у комиссара, приходящего в себя и мотающего головой, — А как же регламент?

— Какого демона… — видимо, моё воздействие его еще не отпустило. В общем-то, неважно. Или даже наоборот, хорошо?

— Соцуюки-сан, я долго думал, как отблагодарить вас за всё, что вы сделали Аракаве, — говорю я, стаскивая с себя майку, — и знаете что? Я понял, что не смогу. Вы, одновременно, персона публичная, но при этом совершенно неуязвимая. К тому же, навредив вам, господин комиссар, я бы навредил интересам собственной страны. Однако, вы сегодня переступили черту так сильно, что этим подарили мне идею о том, что я всё-таки могу для вас сделать.

— Что ты несешь, сволочь⁈ — сидящий человек, пришедший в себя, с гневом и недоумением смотрел на меня. Шестнадцатилетнего подростка, раздетого по пояс, в спортивных штанах, стоящего около него.

— Ваши люди ворвались в мой дом, Соцуюки-сан, — взяв человека за затылок, я слегка задрал его голову, — Сожмите зубы, пожалуйста.

Несколькими легкими (действительно, легкими) ударами я превращаю лицо человека в лицо, которое вскоре будет очень опухшим и синим, с большими черными провалами под глазами. Я не пытаюсь сломать ему нос, выбить зубы, причинить какие-либо увечья, это совершенно не нужно, моя цель в совершенно другом. Намек на это я оставляю прикованному комиссару вместе с сознанием, быстро «обрабатывая» обоих автоматчиков и выскакивая за дверь. С мобильным телефоном Соцуюки Шина.

Впереди еще много… много «необработанных».

Целое здание.

— Моши-моши, полиция? Меня похитили и неправомерно удерживают в штаб-квартире…

Сообщив ошарашенному полицейскому всё необходимое, я давлю телефон в руке, выбрасываю остатки и захожу в соседнюю комнату.

— Что-о…? — с рабочего места за столом приподнимается мужчина, явно не верящий своим глазам.

Тук…тук-тук. Подскочив, хватаю его за лацкан пиджака, нанося три удара. Один в переносицу, два в нос и губы. Легкие, способные вызвать лишь дезориентацию и боль. Вышвырнув из-за стола, быстро сметаю оттуда мониторы, пинаю системный блок, отскакиваю к полуоткрытой двери, отламывая внутреннюю ручку. Захлопываю, иду дальше.

Следующий кабинет. Две женщины, подтянутые, даже поджарые, но безмерно удивленные появлением полуголого мужика. Вместо ударов следуют увесистые пощечины и щелчок в переносицу каждой. Здесь приходится задержаться на пару секунд, обезоруживая дам, у каждой пистолет в кобуре на поясе. Оружие я выкидываю в коридор, очередная ручка отломана. Дальше. Позади приглушенные крики.